Гамлет, или Долгая ночь подходит к концу - [77]

Одним прыжком, хоть и не очень ловким, но достаточно сильным, Мод прыгнул на пригнувшееся чудовище, которое стояло посреди своего растерзанного выводка. Но тут же споткнулся и свалился набок копытами кверху, так как земля стала скользкой из-за крови; кроме того, Мод наступил на одну из маленьких дохлых свиней.

Разыгралось довольно странное сражение между старым, неуверенным в себе лошадиным богом и окровавленным, ужасным, полуослепшим диким вепрем. Не буду вдаваться в подробности. Скажу только, что не все этапы боя были благоприятны для бога. Люди, которые потом сочли нужным описать эту схватку и знали о ней понаслышке, сообщили: Мод вообще добился победы лишь потому, что он в особо опасную минуту, когда неимоверно сильное чудовище приподняло его на своих клыках и понесло, воззвал о помощи к богу миссионеров, воззвал, так сказать, как бог к богу, заранее согласившись подчиниться. Только после этого Моду удалось избавиться от клыков и сползти по спине Герминдрана; буквально чудом он стал на ноги прежде, чем вепрь успел сделать поворот на скользкой земле. А затем гигантский конь стал лягать вепря в бока, в спину и в голову — словом, в те места тела, которыми чудовище, шатаясь и теряя силу, поворачивалось к нему.

Под конец, когда уже казалось, что вепрь не подает признаков жизни и превратился в кошмарное месиво (правда, с самого начала он был в худшем положении, чем Мод, — ведь его страшные клыки торчали спереди, а глаз был обращен назад), он все же проделал свой коронный номер: совершенно неожиданно выпрямился под брюхом божества-коня, опрокинул его и снова кинулся на Мода. И тут Моду не оставалось ничего другого, как преодолеть свое отвращение перед ужасным монстром и впиться зубами ему в глотку. Мод перекусил сонную артерию гигантского хряка.

Горячие струи крови, бившие фонтаном через равные промежутки времени, залили тело Мода. Лошадиный бог воспринял это как последнее жертвоприношение, которое ему принесли.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Маккензи протянул руку к своей чашке. Кэтлин подскочила к дяде и налила ему чаю. По лорду Креншоу было заметно, что он очень доволен.

— Ответь мне на два вопроса, Джеймс, — сказал Гордон. — Во-первых, поскольку ты уже закончил историю о вепре, скажи: как сложилась дальнейшая судьба Мода? Окрестили ли его миссионеры? И можешь ли ты описать сопутствующие крещению обстоятельства?

Маккензи:

— После, Гордон, это уведет нас в сторону. Предлагаю вот что: мы установим обстоятельства, при каких Мод дал обратить себя в христианскую веру, в другой раз.

И Джеймс дружески кивнул своему зятю.

Лорд Креншоу:

— Второй вопрос чисто практический: как ты перейдешь от этой кельтской саги к королю Лиру?

— Скоро увидишь, Гордон. Эдвард считает, что у нас времени достаточно, вот я и решил рассказать притчу о некоем подобии короля Лира, слегка приспособив ее для своей цели. Это своего рода иносказание на тему истории короля Лира и его поведения. Для народа король Лир скоро стал чем-то вроде свирепого вепря Герминдрана. После того как Лир перестал воевать, после того как он опустошил и выдоил даже самые богатые соседние страны, он превратился в необузданного охотника. Впрочем, он во всем был необуздан и не признавал никаких резонов. Сотни охотников, собак, лошадей принимали участие в охотах короля. Лиру было наплевать, что перед ним: распаханная земля или поля под паром. Он вытаптывал колосящиеся нивы, сады и огороды. Словом, Лир с яростью уничтожал основу благосостояния собственной страны.

Но тут случилось, что в его королевстве нашелся человек, который взял в оборот сего не знающего удержу вепря. И был это не бог, а простой смертный, и не воин, а женщина. Итак, моя история начинается.

Женщина, о которой пойдет речь, не принадлежала к особо знатному роду, но была дочерью рыцаря и не имела оснований хорошо относиться к своему королю. Ибо муж ее поплатился жизнью в одном из прежних разбойничьих набегов его величества, который тот предпринял ради пополнения королевской казны. Для себя самой женщина решила, что ей не стоит заходить столь далеко в своей вассальной верности сюзерену, как зашел ее покойный супруг.

Несколько раз Лир и его банда проносились по земле женщины, опустошая ее, и тогда женщина как бы забаррикадировала свои владения, оградив их со всех сторон кольями, которые она велела забить наискось заостренными концами наружу, в расчете на то, что, когда лошади и собаки на всем скаку напорются на острия, те их покалечат или даже разворотят им брюхо. Кроме того, женщина приказала выкопать на ее земле разные ловушки и волчьи ямы. Так она приготовилась к встрече королевской охоты, иными словами, к налету суверена на поместье.

И вот вскоре охотники Лира лавиной обрушились на владения госпожи, а потом умчались прочь. Однако несколько вассалов короля остались лежать в этой холмистой и потому непросматриваемой местности; они лежали рядом со своими повалившимися и покалеченными лошадьми, но ничьего внимания это не привлекло; несчастные случаи, даже несчастные случаи со смертельным исходом, входили в программу увеселений короля Лира. Только после возвращения в замок в охотничьей компании заговорили о том, что на сей раз кое-кого недосчитались, и о том, что благородная дама, видимо, устроила у себя в поместье ловушки; было решено в следующий раз выяснить все досконально.