Гамаюн - [14]

За Котлином начиналось глубокое море, в небе над ним барражировала пара истребителей-бомбардировщиков и несколько вертолетов атлантических сил.

Я прошел на траверзе Красную Горку и оказался в толчее – здесь и корвет последнего проекта, похожий на здоровенный утюг, и мультикорпусный противолодочный корабль, смахивающие на огромные грабли, и вражеский БДК «Збигнев Бжезинский». Но все эти силы и средства пока не видели меня. Метамерное покрытие заставляло волны оптического и радиодиапазона огибать корпус «Алконоста». И «Гамаюн» пока не был отключен от вражеских систем наблюдения. Он визуализировал потоки сигналов – к БДК сходились информационные трассы и от спутниковой группировки раннего обнаружения, и от тарелкообразных разведывательных дронов модели UFO. С этими должны были по-быстрому разобраться контр-дроны, вылетевшие из гнезд на бортах «Алконоста».

«Гамаюн» проложил курс атаки, я шел с сумасшедшей скоростью под триста узлов, через две минуты «Алконост» должен был выпустить ракетоторпеды «Базальт».

До цели они б проплыли, огибая донный рельеф, быстрее, чем всплыли бы пузырьки от их двигателей.

Но тут на курсе атаки оказался двухсотметровый круизный лайнер "Дроттнинг Кристина", направляющийся из Стокгольма к Ландскроне. С вероятностью двадцать процентов одна из ракетоторпед должна была угодить в него, с вероятностью пять процентов его могли поразить оба «Базальта». С одной стороны – положить мне с прибором на тысячу шведских мудотрясов, ехавших проветриться в захваченный ими град Петров, с другой – утопить их как-то не по-православному...

Я вдвое снизил скорость для совершения маневра и когда снова лег на курс атаки, то мой кораблик был обнаружен – очевидно, спутниковой группировкой, способной сканировать альбедо водной поверхности – погодка, увы, была идеальной. На размышления оставалось несколько секунд.

С главным блюдом я опоздал, стрелять «Базальтом» нельзя, его боеголовки не успеют ухватить цель, однако оставалось кое-что на второе. Активировать боеголовки и вперед – курсом на столкновение...

3. Встреча у памятника себе

Город становился всё ближе, да только я никак не мог узнать набережную Васильевского острова. Давненько я здесь не был. Пассажирский порт скоропостижно превратился в стоянку яхт, исчезли стоявшие к югу от него наноплантовые офисные башни, сменившись гроздьями золотистых геодезиков и пестрых бакиболов. А к северу от него возник длинный пляж с белым песком, за ним, если в бинокль глянуть, смешные лавчонки в виде мультяшных персонажей. Далее к востоку – ступенчатые жилые дома, с зеленью, каждый второй этаж тянет на висячий сад Семирамиды... Слушайте, недавно тут ведь было несколько огороженных клубных участков с барами и ресторанами, вокруг них площадки по продаже подержанных автомобилей и автосвалки, а над этим хозяйством нависали коробкообразные махины, забитые гастерами.

Через несколько минут я сошел с прогулочного робосуденышка на берег. Прошел мимо старичков, угнездившихся в ярких «раковинках», защищающих их от ветра, мимо закаленной детворы, играющей с крылатым мячом, явным обладателем искина – солнце зашло за тучку и стало по-питерски зябко. Под ногами хрустел чистый песочек. Мусор собирали не пьяные бабки и не выходцы из более солнечных краев, а небольшие аппараты – на вид паучки. Как я заметил, столкнуться с ним невозможно, если даже попытаешься, он сразу прильнет к песку, и уже как тарелка.

Другие аппараты – напоминающие фламинго – разносили прохладительные и горячие напитки: жидкость лилась из «клюва», а стаканчики появлялись из-под «крыла».

Я прошел линию, где располагались будочки для продажи всякой снеди – роботизированные и легко трансформируемые – то это избушка яги, потчующая пирогами, то здоровенная печка, выдающая горшки со старорежимной кашей. И я, между прочим, не заметил, чтобы получатели пирогов и каши платили за еду.

Потом ко мне подкатила машина с рожицей, нарисованной голографической краской. Я так понял, что общественный транспорт. Колобок по виду, с корпусом, который одновременно является и колесом.

– Куда желаете, товарищ сударь? – поинтересовался колобок.

Я сел – внутри сидение на гироскопической гондоле.

– Пока никуда.

– Вас понял, товарищ сударь, просто покатаемся по городу, я музычку включу, если не возражаете.

Тут, в основном, такие колобки и ездили. Диаметра и раскраски – разной, с изменяемой прозрачностью. Без водилы – так что некому обчистить задремавшего пассажира. Мест для пассажиров – от одного до пяти. Собственного источника энергии у колобка нет, она передается из-под дорожного покрытия, но дорожек для них миллион, на разных высотах. И вертлявость необыкновенная, могут с места ехать в любую сторону. Более всего меня удивило, как они поднимались по подсвеченным дорожкам на стенах домах – по вертикали!

Я еду, а колобок меня просвещает. Начиная с того, как четыре тысячи лет назад Ладога прорвалась в Балтийское море широкой рекой, получившей от древних обитателей этих мест, родственным современным русским, название «новая». А задолго до того, как был город заложен, здесь проходил путь, связующий земли балтийских славян-вендов со славянами восточными. Однако немцы и прочие шведы захватывали устья рек и гавани Балтики, приближаясь все ближе к невской дельте, и сделали это место вечной границей наседающего Запада и стойкой Руси... Вон за тем окном (стрелочка показывает, колобок рассказывает) живет старик-ученый, придумавший безопасную беспроводную передачу энергии, благодаря которой мы и катаемся. Вот за той дверью – капитан с Северного морского пути, который освоил подводную транспортировку грузов в графеновых контейнерах. А там отважный полярник, который в одних трусах дошел до Северного полюса, испытав на себе клеточный антифриз – теперь готовится выйти без скафандра на поверхность русского Марса. А за той скромной занавеской на десятом этаже пьет чай чиновник, действительный государственный советник. Он создал систему абсолютной честности для всего госаппарата, заменив 90% персонала на симфонический оркестр искинов. Оставшимся бюрократам был имплантирован рефлекс чести и даже мысль о коррупционном акте немедленно вызывает у них рвоту и понос. Благодаря нашему герою, зарплату чиновники получают особыми деньгами, имеющими «цвет» и «запах», только такими и могут пользоваться – значит, не выйдет получить взятку и спрятать ее в офшоре .