Галстук с тугим узлом - [9]

— Даже так? — удивленно посмотрел на Родионова Станислав. — У вас тут доходит и до такого беззакония?

— У вас? — с улыбкой переспросил Родионов. — Нет, уважаемый Станислав Васильевич, привыкайте теперь говорить «у нас». Я знаю, что вы в горячих точках уже работали, имеете некоторый опыт, проявили себя хорошим, выдержанным и умным специалистом. Так вот скажу. Здесь вам все это предстоит применять и проявлять в несколько раз сильнее, чаще и эффективнее. Это не испанские баски, это метисы, индейцы, и южная кровь здесь даже у тех, кто имеет вполне европеоидную внешность. И потом, гражданская война — это всегда много крови и грязи. Потому что идет борьба за массы. А массы или покупают, или запугивают. Денег на подкуп миллионов крестьян у контрас нет, значит, остается запугивание. А правительство реформами не успевает заслужить полную симпатию народа. Очень много людей живет на границе, так сказать, сфер влияния и имеет убеждения такие же пограничные. А скорее — ни нашим, ни вашим.

На столе зазвонил телефон. Родионов снял трубку, стал слушать. Коротко ответив, что Сергеев у него и что они сейчас придут, он положил трубку на рычаг.

— Ну вот, нас зовет шеф. Постарайтесь произвести впечатление.

— Меня прислали из центрального аппарата, — начал было говорить Сергеев, но разведчик его перебил:

— Поймите, Станислав Васильевич, Шляпников здесь царь, бог и отец. От него зависит очень многое, потому что он большой специалист по этому региону, он — дипломат от бога. И если он сообщит в Москву, что вы здесь кого‑то чем‑то дискредитируете, или выразит какие‑либо претензии, то, уверяю, вас отзовут немедленно.

Сергеев смутился, но не подал вида. В последнее время ему часто стали поручать самостоятельную работу, он уже пару лет как перестал быть постоянным «помощником». Невелик статус «специального представителя МИДа», но все же это возможность работать самостоятельно, творчески. И как‑то за эти два года Станислав свыкся с тем доверием, которое ему оказывало руководство, и похвалы принимал как должное. И все чаще он ловил себя на мысли, что начинает привыкать к собственной значимости, забывать, что есть в дипломатическом ведомстве люди повыше и повесомее его. Оказывается, вот так запросто его могут отстранить от дела. И не московское руководство, а полномочный посол в той стране, в которую его направили работать. Посол, которому он формально и не подчинялся даже.

Взрослею, что ли, с грустью подумал Сергеев, идя по коридору посольства в сторону кабинета Шляпникова. Наверное, взрослею, потому что стал понимать это. Раньше я просто считал себя хорошим студентом, потом хорошим стажером, потом… и так далее. А жизнь вносит коррективы и расставляет все не только по принципу конечного результата, но и по принципу текущей деятельности. Слишком значим результат в нашей профессии, понимал Станислав, чтобы позволить сделать ошибку молодому, пусть и перспективному сотруднику. Сделать ошибку еще только в процессе работы, увидеть ее сразу.

Герман Евлампиевич Шляпников поднялся, тяжело и как‑то по‑профессорски опершись о крышку стола, внимательные глаза пробежали по лицу молодого сотрудника, широкая ладонь крепко сжала руку Сергеева.

— Рад вашему приезду, — твердым значительным голосом, который как‑то не гармонировал с его усталым лицом, сказал посол. — Читал ваши отчеты, Станислав Васильевич, читал. И по Испании читал, и по Карибскому бассейну читал. Толково. Умеете суть увидеть. Прошу садиться.

Повинуясь властному движению руки Шляпникова, Станислав сел в кресло. Он сразу почувствовал себя юнцом рядом с заслуженным дипломатом, профессором, человеком, проработавшим в Латинской Америке не один год. И сразу захотелось начать работать, проявить себя. Мальчишество, остановил себя Сергеев, сущее мальчишество.

— Я посмотрел эту «куклу», — присаживаясь рядом со столом Шляпникова, сказал Родионов и показал послу листки бумаги с неровным почерком и пачку фальшивых денег.

— Это подбросили Сергееву? — спросил Шляпников.

Станислав не успел удивиться, вспомнив, что приехал вместе с Наташей Цветковой и что она могла рассказать шефу о приключении на границе. Сейчас, на взгляд Сергеева, было важнее понять, кто стоял за этой провокацией и какого результата хотели добиться неизвестные. Он нахмурился и коротко изложил свой взгляд на положение вещей. Шляпников, чуть кивая, выслушал молодого человека, потом выразительно посмотрел на Родионова.

— Опишите, Станислав Васильевич, того типа, которого вы подозреваете, — попросил разведчик.

Сергеев старательно, в деталях описал внешность человека в светлом костюме, его характерные черты. Заодно он добавил, что вспомнил его по кадрам оперативной съемки, которую им демонстрировали в Москве. Где он этого человека и видел. Шляпников слушал, покусывая дужку очков, смотрел на Родионова. Советник по культуре сидел хмурый и лихорадочно что‑то прокручивал в голове, слушая Сергеева. Наконец, он перебил его:

— Георг Коулман.

— Майор, — оживился Сергеев. — Мне почему‑то запомнилось, что он майор. Нам перед отъездом показывали кадры и просили запомнить лица. Он там был.