Галопом по Европам - [67]

Пес завалился на бок, скуля, перхая и чихая одновременно. Его передние лапы с остервенением стали чесать нос, а задние конвульсивно царапали землю, как бы отталкиваясь от несуществующей преграды.

Боевой дух Сэма взлетел, но его торжество оказалось недолгим. На странные и вызывающие жалость звуки примчались еще две собаки и остановились, не решаясь подойти к товарищу. Гадкий запах тревожил их и издали.

Твари заметили скунса и зарычали.

– Это он тебя? – спросил один из прибывших псов.

– Да! – жалобно прохныкал пораженный химией охранник и разразился новым приступом чихания.

Скунс понял, что застрял. Они не подойдут к нему, но и он не осмелится обнаглеть так, чтобы пройти между собаками. Здесь, у стены, он хотя бы сохранял ничейную ситуацию.

Может, влезть в окно к Ман-Кею? А если псы кинутся, когда он отвернется?

В такой, по шахматному выражаясь, патовой ситуации и застал Гюнтер своих воспитанников и скунса.

– Проклятье! А этот здесь откуда?! – неподдельно удивился охотник. – Что-то всякие зверушки стали сами ко мне идти. Или их кто-то подбрасывает? Чья это игра?

Ни собаки, ни взъерошенный полосатый пленник ему не ответили.

– Судя по вони, ты скунс, – пробормотал Айзеншпиц. – Вот, и Тирекса отрубил.

Пес, помеченный Сэмовой струей, что-то жалобно проскулил и продолжил отфыркиваться.

– Пришел, так будем брать, – постановил браконьер.

Он шагнул к Парфюмеру. Тот угрожающе тряхнул роскошным хвостом.

– Ты на кого хвост поднял, щенок? – зло процедил Гюнтер.

Он сходил в подсобку за длинной палкой, вернулся, прижал скунса к мощеной дорожке. Затем человек аккуратно взял Сэма за загривок и, чтобы пленный не пометил его в воздухе, на вытянутых руках понес в подвал.

– Йо, да он как Парфюмер! И расцветка, и размер! – разволновался Эм Си.

– Глупый, я и есть Парфюмер, – досадливо просипел американец, полузадушенный Гюнтером.

Охотник бросил скунса в соседнюю с Эм Си клетку. Сэм перевернулся на лапы и приготовился пальнуть в человека остатками своего вонючего секрета.

– Нет-нет! – запротестовал шимпанзе. – Он уйдет, а нам тут еще сидеть!

Айзеншпиц, озадаченный волшебным появлением экзотического зверька, отправился отмывать сраженного Парфюмером пса Тирекса, а друзья принялись мириться.

– Прости меня, Сэм, – с отчаяньем в голосе вымолвил Ман-Кей.

– И ты меня тоже, – виновато пролопотал скунс. – Если бы я не оттолкнул тебя тогда, ты бы не попал… сюда.

– Я-то ладно, здесь легко, прохладно, кормят шоколадно, клетка громадна… – снова завел шарманку афро-англичанин, но оборвал словесный поток: – А как ты тут оказался?!

– Мы все тут! – улыбнулся Парфюмер. – Колючий, Гуру Кен, Петер, Михайло, Серега, Лисена. Все! И теперь я этому похитителю не завидую.

Михайло Ломоносыч выслушал рассказ Лисены.

– Стало быть, ты видела, как попался Сэм, – раздумчиво промолвил он. – Голуби тоже видели. Но не видели тебя!

– Секрет фирмы, начальник, – ухмыльнулась рыжая. – Там, сзади, пожалуй, и ты пролезешь.

– Хорошо. Но где тогда Колючий? Его исчезновение никто не засек! Серега сбегал по следу, но тот обрывается посреди соседского двора. Еще там изрядно пахнет бензином. Не машину же он угнал.

– Я велю голубиным патрулям тщательно осмотреть округу, – сказал Бастиан. – Нам нужно придумать, как вызволить американского дипломата.

– Собак теперь всего две. Атакованный скунсом пес лечится и полностью непригоден для охраны, – сообщил, похрюкивая от усердия, Вольфганг.

– Ворваться и намесить им рожи! – выпалил Гуру, готовясь замахать лапами.

– Цыц! Тихо! – осадил его Михайло. – Здоровый мужик с ружьем, это не клоун в боксерских перчатках. Впрочем, мужика я возьму на себя. Но в целом прав ты, Гуру… Кеньяк. Мусье, в смысле… – Медведь скосился на кабанов-полицейских. – Надо брать приступом эту хибару. Медлить нельзя.

Стоило Ломоносычу произнести эту фразу, как к дому Айзеншпица подкатил красный внедорожник. Из него выскочили двое мужиков под стать хозяину коттеджа – здоровенные, широкоплечие, излучающие опасность. Один лысый, второй – огненно-рыжий, оба в камуфляже, на ремнях по ножу.

– Это еще кто? – пробормотал Михайло.

– Эй, Гюнтер! Открывай! – заорал тем временем лысый. – Впускай братана! И друга!

– У этого гестаповца еще и брат есть, – буркнул Серега.

– Похоже, штурм отменяется, – вклинился в разговор полицейский Мартин.

– Не отменяется, а откладывается, – поправил Ломоносыч.

Звери стали наблюдать за хозяином и гостями. По всему было видно, что брат с другом заявились надолго. Почти до утра из окон гремела музыка и доносились обрывки разговоров. Охотники пытались перекричать тяжелый рок.

Чаще всего звери слышали возглас «Ты за пивком? И мне захвати бутылочку!». Недобры молодцы хвастались добычей, потом болтали, в основном, о сафари, о способах ставить ловушки на волков, и тут Серега сильно разозлился. Особо его раззадорил способ, называемый «ледяной горкой». Под скатом делалась яма с острыми кольями, склон заливался водой на морозе, к дереву, стоящему на верху ската, привязывалась туша кабанчика – теперь напряглись полицейские – или барана. Волки приходили, чуя запах животного, ступали на склон и падали на колья. Зверский способ охоты, хотя придумали его именно люди.