Галина Уланова - [21]
Женское отделение училища возглавляла легендарная Варвара Ивановна Лихошерстова, прозванная «самодержицей женского мира». С 1884 по 1924 год она с педантичностью выпускницы Смольного института благородных девиц служила инспектрисой театрального училища. Невероятно строгую и требовательную почтенную даму (в 1919 году ей исполнилось 65 лет) боялись не только обитательницы второго, девичьего этажа; мальчики, жившие по традиции этажом выше, тоже предпочитали не попадаться на глаза Варваре Ивановне, словно проплывавшей по школьным помещениям. Кстати, залп «Авроры» пробил брешь и в строго охраняемой границе между мужской и женской половинами училища: с 1918 года мальчики и девочки стали вместе не только репетировать, но и заниматься общеобразовательными предметами.
Лихошерстова обитала в казенной квартире в бельэтаже школьного здания, и воспитанницы круглосуточно находились под ее зоркой опекой. Галина Сергеевна вспоминала:
«Мы, маленькие, ее боялись. Уже гораздо позже разглядели ее милую улыбку, оценили ее заботу о нас. Утром нас поднимала, с нами шла в столовую, ела за одним столом с нами червертушку-осьмушку черного хлеба, пила кипяток с чайной ложкой сахарного песка. Своей строгостью она умела заставить нас собрать свою волю. С этого начиналась привычка, вырабатывалась дисциплинированность, которая ох как нужна в течение всей жизни балетного артиста».
Первые годы советской власти смягчили характер Варвары Ивановны. Видимо, жалость к недоедавшим детям, которым приходилось заниматься не меньше предшественников, сделала ее сердечнее.
Лихошерстова, с ее колоссальным педагогическим опытом, понимала, что в годы Гражданской войны происходило формирование новых советских людей, закалялась их воля. Она с любопытством наблюдала за перековкой дореволюционной русской культуры и возникновением советского искусства. Всем этим процессам в середине 1930-х годов подвел итог Владимир Иванович Немирович-Данченко, с удовлетворением констатировавший, что русский актер «уже стал советским человеком».
Лихошерстова замечала, какое неожиданное «брожение» дает революционная «закваска» в искусстве воспитанниц. Их головки уже не кружили перспективы любовного волокитства богачей. Чтобы выжить, они буквально цеплялись за балет, спасаясь сами и спасая его. Позднее Уланова, отвечая на вопрос об отношении к нэпманским соблазнам, призналась:
«Никак не воспринимала. Может, оттого, что росла в скромной обстановке, в закрытой школе. Бесспорно, и оттого, что свое дело, своя профессия требовали многого: и мыслей, и чувств, и сил, и времени. Не только у меня так было — наше поколение в целом росло аскетичным. Когда мне шили выпускное платье, не могла сказать, какое мне хочется. Я и не знала, что носят, что модно. Мода вообще существовала для меня словно на другой планете. О косметике и говорить не приходится. Знала: гримируются для сцены, а чтобы для себя, для выхода в гости, в театр — это представлялось нелепым».
Когда Гале хотелось, чтобы ее с любовью погладили по головке, она, ссылаясь на недомогание, бежала в школьный лазарет, где сердобольная санитарка тетя Паша поила мнимых больных чайком с кусочком сахара вприкуску. Это был праздник!
О штате воспитателей Уланова сказала кратко: «Слава богу, что в моей юности в Ленинграде оставались люди, которые занимались воспитанием послереволюционного поколения».
Страшное волнение захлестывало маленьких воспитанниц в дни выступлений в театре. Вечером, после приказа классной дамы «живо одеваться», они по парадной лестнице кубарем скатывались в переднюю. Там, в соответствии с торжественной минутой, швейцар почтительно подавал «артисткам» шубки. Ровно в половине седьмого звонкая компания отправлялась «на службу».
После спектаклей, которые заканчивались очень поздно, девочки успевали только переодеться и, обессиленные, падали в кровати, иногда даже не сняв грим. Ночью краска въедалась в поры лица, и на следующий день юные танцовщицы ходили «намалеванными» и, как им казалось, очень привлекательными. Правда, некоторые классные дамы заставляли уставших «артисток» умываться ледяной водой.
Если внешне жизненный уклад интерната почти во всём следовал дореволюционному образцу, то довольствие невероятно оскудело. Уланова писала:
«Нам давали четвертушку хлеба на день. Мы, маленькие, не понимали, что нельзя съедать сразу всё. Наши классные дамы забирали у нас хлеб, чтоб мы его сразу не съедали, и делили его на три раза. Полагалась нам и ложечка сахарного песка. Его тоже делили на три раза, чуть-чуть отсыпали на хлеб и тут же капали водой, чтобы пропитался весь кусок. Таким было наше «пирожное»…
Думая о каких-то вкусных вещах, мы натирали кусок выданного нам мыла, клали мокрые стружки на блюдце или в жестяные кружки и зубной щеткой взбивали пышную пену, похожую на аппетитный яблочный мусс. У нас даже слюнки текли, глядя на это «лакомство». Такие вот были наши игры».
На завтрак воспитанницы получали кашу и пустой кипяток, на обед, называемый поварихой «чистым горем», кипяток с какой-нибудь крупой — «суп». Ужин состоял из чечевицы или макарон с постным маслом. Если девочки принимали участие в спектаклях, им после возвращения в интернат полагалось дополнительное питание: кусок селедки с черным хлебом. Юные артистки называли эту трапезу «неприветливым ужином».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.