Галина мама - [3]
Бабушка кормила маму с ложечки, потому что мамины больные, отмороженные руки ещё не двигались. А Галя стояла рядом и уговаривала её, как маленькую: «Ну, съешь ещё немножечко! Ну, за меня! Ну, за бабушку!..»
Глава седьмая
И вот мама почти совсем поправилась. Её выписали из госпиталя и дали ей отпуск на месяц. Она опять научилась быстро ходить и громко смеяться, только руки у неё ещё не гнулись, и бабушка причёсывала её и одевала, как раньше одевала и причёсывала Галю. А Галя возила её через день в госпиталь на электризацию, брала для неё в троллейбусе билет, открывала ей двери, застёгивала на ней шинель. И мама называла её: «Мои руки».
Как-то раз мама получила открытку, на которой красивыми лиловыми буквами было выстукано по-печатному:
«Уважаемый товарищ, вам надлежит явиться в наградной отдел такого-то числа, в три часа дня».
Открытка была послана несколько дней назад, но пришла с опозданием. Такое-то число было уже сегодня, а до трёх часов оставалось всего полтора часа.
Мама, Галя и бабушка поскорей оделись и поехали в наградной отдел.
Они приехали без десяти три. Галя с трудом оттянула тяжёлую дверь, и они с мамой вошли в подъезд. А бабушка не захотела войти.
- Я лучше здесь подожду, - сказала она. - Уж очень я волнуюсь.
У вешалки с мамы сняли шинель, а Галя сама сняла свой тулупчик. И тут всем стало видно, что под шинелью у мамы - красивая, парадная форма офицера Военно-Морского Флота, а под тулупчиком у Гали - матросская блуза, перешитая бабушкой из маминой краснофлотской фланелевки.
- Глядите-ка! Два моряка! - сказала гардеробщица.
Они поднялись по широкой лестнице. Впереди шла мама, осторожно неся свои руки в перевязках, а сзади - Галя.
За дверью сказали: «Прошу!» - и они вошли.
У стола сидел человек. Перед ним лежала белая коробочка. Всё сияло на человеке: золотые погоны, два ряда пуговиц, золотые нашивки на рукавах и много орденов.
Галя и мама остановились у дверей.
Галя посмотрела на маму. Мама была так красиво причёсана! Над воротом синего кителя виднелся край крахмального воротничка. Из бокового кармана торчал платочек. А в кармане юбки - Галя это знала - лежал подарок куйбышевских ребят: кисет с надписью «Смело в бой, отважный танкист!». Как жалко, что кисета не было видно!
Мама стояла навытяжку. Рядом в матросской куртке стояла навытяжку Галя.
Человек покашлял и взял коробочку. Он сказал:
- За ваши заслуги в борьбе с захватчиками… - и протянул коробочку.
Но мамины руки лежали в чёрных перевязках. Они были в рубцах и лилово-красных пятнах, похожих на ожоги. Они защищали Родину, эти руки. На них остался багровый след её холодов и вражеского огня. И человек, стоявший против мамы, на минуту задумался. Потом он шагнул вперёд, подошёл прямо к Гале и отдал коробочку ей.
- Возьми, девочка, - сказал он. - Ты можешь гордиться своей мамой.
- А я и горжусь! - ответила Галя.
Но тут мама вдруг отчеканила по-военному:
- Служу Советскому Союзу!
И они обе - мама и Галя - пошли к двери.
Впереди шла Галя с коробочкой, сзади - мама с руками в перевязках.
Внизу, в подъезде, Галя открыла коробочку. Там был орден Отечественной войны - единственный орден, который передаётся по наследству детям.
У входа их поджидала бабушка. Она увидела мамин орден и громко заплакала. Все прохожие стали на них оглядываться, и мама сказала бабушке:
- Мамочка, не надо! Перестань, мамочка! Я ведь не одна. Таких много… Ну, не плачь, право же неудобно!..
Но тут какая-то пожилая женщина, проходившая мимо, заступилась за бабушку.
- Отчего же! - сказала женщина. - Конечно, матери очень лестно. И не захочешь, да заплачешь!
Но Галиной бабушке так и не удалось поплакать вволю на улице.
Галя тянула её за рукав. Она торопилась домой, в Большой Каретный.
Ей хотелось скорее-скорее рассказать во дворе всем ребятам, как и за что они получили орден.
А так как я тоже живу в Большом Каретном, в том самом доме, в том самом дворе, то и я услышала всю эту историю и записала её слово в слово от начала до конца - по порядку.
