Галерея римских императоров. Доминат - [25]

Извещенный о случившемся Константин прервал военные действия и ускоренным маршем двинулся на юг. Солдаты, как уверяет автор хвалебной речи в его честь, спешили с невиданным рвением, дабы расправиться с вероломным узурпатором. Однако, когда они оказались под мощными стенами Марселя (Massilia), куда успел перебраться Максимиан, первый штурм не удался, хотя атака и была яростной. Константин пытался убедить бунтовщика словами, тот в ответ отругивался. Но чего нельзя было добыть оружием и силой слова, сделало предательство горожан и части солдат, которые, можно сказать, прямо за спиной Максимиана открыли ворота. Старцу пришлось предстать перед лицом молодого императора, своего зятя, который сорвал с него пурпурный плащ, но сохранил жизнь.

Но драма на этом не закончилась. По одной из версий Максимиан, не снеся унижения и обуянный жаждой власти, начал подговаривать собственную дочь Фаусту, жену Константина, чтобы она помогла ему в покушении на жизнь супруга. Та для виду согласилась, но тут же предупредила мужа. Приготовили засаду, положив на императорское ложе одного из евнухов, и поймали злодея на месте преступления с кинжалом в руке. Ему позволили самому выбрать себе смерть. Максимиан был повешен.

Так рассказывает Лактанций. Другие авторы упоминают об этой истории мельком. Одни утверждают, что Максимиан покончил жизнь самоубийством, другие, что был казнен по приказу Константина. Но все дружно упоминают повешение. А вот сюжет с неудавшимся покушением на жизнь правителя и попыткой втянуть в это его жену выглядит натянутым и взятым из какого-то романа; можно здесь найти даже некие аналогии в популярной тогда псевдоисторической литературе. Больше похоже на правду, что Константин казнил своего тестя сразу после взятия Марселя, а чтобы оправдать это политическое убийство, велел распустить слухи о раскрытом в последний момент преступном заговоре, когда злодей уже готов был нанести удар. Следует при этом помнить (а примеров будет еще много), что Константин всегда был политиком холодным и расчетливым, в случае необходимости — а иногда и без нее — жестоким и одновременно понимающим значение пропаганды, внимательным к общественному мнению и никогда не упускающим возможности его сформировать. Константин пытался отвести от себя подозрения, связанные со смертью Максимиана, в том числе и имея в виду сына умершего, Максенция, хозяина Италии. Полагали даже, что Максимиан действовал по тайному с ним сговору. А может, источником таких слухов был сам Константин? Во всяком случае, с тех пор проявления враждебности между правителями западных земель становились все более явными.

Тем временем поступили донесения, что германцы из-за Рейна уже проведали о бунте Максимиана и готовят нападение. Константин поспешил на север, но по дороге оказалось, что тревога ложная. Тогда император вместо поля битвы отправился в святилище древнего кельтского божества, скорее всего, в верхнем течении реки Маас в местечке Гранд, где в ту пору молились Аполлону, называемому Grannus. Именно там, если верить панегирику 310 г., он стал свидетелем чуда: ему явился сам бог. Во всяком случае, такова была официальная версия события, поскольку хвалебные речи, произносимые риторами, в те времена играли ту же роль, что нынешние информационные бюллетени, а текст их заранее согласовывался.

«Верю, о, Константин, что узрел ты самого Аполлона, который вместе с Викторией преподнес тебе лавровые венцы, а в каждом содержалось предсказание тридцати лет. Почему же я употребляю слово: верю? Ты узрел бога, а в его лице узнал самого себя; бога, что будет править всем миром, как свидетельствуют вдохновенные песни пророков. Полагаю, что предсказание сие только сейчас начинает сбываться. Ибо ты — как тот бог, молод, прекрасен и несешь спасение! И справедливо ты одарил тот чудный храм так, что не пристало теперь вспоминать прежние жертвы».

Как выглядели упомянутые знаки в лавровых венках, сейчас можно только догадываться. Речь идет либо о полных римских цифрах, то есть XXX, либо о Т — первой букве латинского слова ter («трижды»), вписанной в цифру X, что означало «три раза по десять». Если Константин действительно представлял себе тот знак как вид монограммы, это было бы тем более интересно с учетом позднейшего знамения и христианского символа.

На всю эту историю следует обратить серьезнейшее внимание и запомнить. Во-первых, она является бесспорным свидетельством тогдашних религиозных воззрений Константина, а во-вторых, показывает, насколько далеко идущими и амбициозными были его политические планы. Император апеллировал к очень древним мечтам человечества о золотом веке, который наступит, когда Солнце счастья и справедливости воссияет над землей. Поэтическое описание этого светлого будущего содержится в знаменитой четвертой эклоге Вергилия, и ритор, несомненно, ее имел в виду, когда упоминал о вдохновенных песнопениях пророков. Пропаганда Константина объясняла, что счастливый век уже близок, ибо цезарь есть воплощение самого бога или как минимум его соратник и ближайший, так сказать, товарищ. Такая версия популяризировалась в основном на монетах, где чеканили разные варианты надписи: