Галерея призраков - [2]

Хьюсон улыбнулся.

— Надо думать, вы хотите сказать, что у журналистов нет чувств и поэтому они не могут их лишиться?

— Нет-нет, — рассмеялся управляющий. — Просто журналистов принято считать людьми здравомыслящими. Кроме того, в вашем случае мы можем претендовать на некоторую выгоду — получить с вашей помощью рекламу и привлечь новых посетителей.

— Совершенно верно, — согласился Хьюсон. — Именно поэтому я и надеюсь, что мы придем к взаимопониманию.

Управляющий снова рассмеялся.

— Я даже догадываюсь, что вы скажете дальше, — проговорил он. — Вы, наверное, хотите, чтобы мы вам заплатили, не так ли? Ходили слухи, что мадам Тюссо предлагала сто фунтов любому, кто согласится провести ночь в ее Зале ужасов. Надеюсь, вы не ожидаете, что от нас последует подобное предложение? Кстати, в какой газете вы работаете, мистер Хьюсон?

— В настоящее время я на вольных хлебах, — признался Хьюсон. — Делаю репортажи сразу для нескольких газет. Но это не значит, что у меня возникнут какие-то сложности с публикацией материала! «Утреннее эхо» оторвет его у меня с руками! «Ночь с убийцами Марринера». Да ни одна газета не откажется от такого!

Управляющий в задумчивости потер подбородок.

— Так… И как же вы предполагаете преподнести свой репортаж?

— Конечно, я сделаю его мрачным-мрачным и чуть приправленным юмором.

Его собеседник одобрительно кивнул и протянул Хьюсону сигареты.

— Очень хорошо, мистер Хьюсон, — проговорил он. — Если «Утреннее эхо» опубликует ваш репортаж, лично от меня вы получите пять фунтов, которые сможете забрать в любое удобное для вас время. Однако считаю своим долгом предупредить, что задача, которую вы на себя возлагаете, отнюдь не так проста, какой вы, возможно, ее себе представляете. Я хочу быть уверенным в вас, более того, я хочу, чтобы вы сами были полностью уверены в себе. Признаюсь, что лично я на это не отважился бы. А ведь я видел эти фигуры одетыми и раздетыми. Я знаю все о процессе их изготовления. Я могу прогуляться среди них и чувствовать себя при этом настолько безразлично, как будто меня окружают деревянные кегли. Но провести одному в их компании целую ночь — нет уж, увольте.

— Почему? — спросил Хьюсон.

— Не знаю. Не могу объяснить. В привидения я не верю. Но даже если бы и верил, то считал бы, что призраки кружат вокруг тех мест, где они совершали убийства, или, по крайней мере, там, где покоятся их тела, но уж никак не в подвале, в котором собраны всего лишь их восковые копии. Просто я не смогу провести с ними один всю ночь, представляя, что каждый из них смотрит на меня, ухмыляется и что-то замышляет. В конце концов, это ведь изображения самых отвратительных и ужасных представителей человечества, и — публично я этих слов, конечно, не повторю — люди, которые приходят поглазеть на них, обычно руководствуются отнюдь не самыми высокими побуждениями. Вся атмосфера этого помещения полна какой-то недоброжелательности, и если вы к этому восприимчивы, уверяю, что вас ждет далеко не самая приятная ночь.

Хьюсон и сам это знал, знал с того самого момента, когда эта идея впервые пришла ему в голову. И душа его выворачивалась наизнанку, противясь ожидавшей ее участи, даже когда он беззаботно улыбался управляющему. Однако Хьюсон был человеком женатым и считал себя обязанным содержать семью, а за последний месяц стремительно скудеющие сбережения ему удавалось пополнять лишь теми крохами, которые он получал за случайные заметки. Наконец ему представился шанс, упустить который было бы просто преступно, — гонорар за спецрепортаж от «Утреннего эха» плюс пять фунтов от управляющего. А эта сумма могла бы обеспечить ему относительно безбедное существование на протяжении целой недели или даже двух, если распорядиться ею разумно и не транжирить по пустякам. Кроме того, если репортаж удастся, он сможет даже рассчитывать на постоянное место в штате.

— Нелегок хлеб преступников и газетчиков, — проговорил он. — Я уже настроился на незабываемую ночь, поскольку ваш Зал убийц едва ли можно сравнить с номером в отеле. Однако не думаю, что все эти восковые муляжи станут слишком уж докучать мне.

— Вы не суеверны?

— Ничуть. — Хьюсон рассмеялся.

— Но ведь вы журналист — у вас должно быть хорошо развито воображение.

— Все мои редакторы, на которых мне когда-либо приходилось работать, утверждали, что я начисто лишен воображения. Одних только голых фактов мало для процветания в нашем бизнесе, поэтому газеты предлагают своим читателям не просто хлеб, а бутерброд, смазанный толстым слоем масла.

Управляющий улыбнулся и встал.

— Хорошо, — сказал он. — Думаю, что все наши посетители уже разошлись. Одну минутку, я распоряжусь, чтобы фигуры в подвале не накрывали, и сообщу ночной смене, что вы сегодня проведете там ночь. А потом провожу вас вниз и помогу устроиться.

Сняв трубку с телефонного аппарата, он дал подчиненным необходимые указания и положил трубку на место.

— Боюсь, что все же я должен поставить перед вами одно условие, — сказал управляющий. — Вынужден просить вас не курить. Только сегодня вечером в Зале убийц чуть было не возник пожар. Не знаю, кто поднял тревогу, но, к счастью, она оказалась ложной. Нам повезло, что в тот момент внизу было всего несколько человек и удалось обойтись без паники. Ну что ж, если вы готовы, то можно отправляться.