Галерея Академии Венеция - [10]
В собрание Галереи данное монументальное полотно попало в наполеоновские времена из церкви Санта-Мария Маджоре, находящейся на одноименной набережной.
Джорджо Вазари, автор жизнеописаний итальянских художников, назвал Тициана избранником небес. С этим трудно не согласиться: мальчик, рожденный в глухой деревушке Пьеве де Кадоре в Доломитовых Альпах, услышавший от известного венецианского мастера приговор «У тебя нет таланта», стал одним из величайших живописцев мира. Недаром влиятельнейший владыка, император Священной Римской империи Карл V, который пожаловал Тициану графский титул, сказал однажды: «По моему зову я могу кликнуть князей, графов и придворных, но создать такого художника, как он, не в моих силах».
Столь же популярной, как «Иоанн Креститель», является данная камерная композиция, явно созданная по частному заказу. Тициан до конца своей долгой жизни продолжал творить с юношеским накалом. Этот образ нежного материнства, освещенный медовым тоном золотого божественного света, был создан, когда художнику было за 70 лет. Краски, насыщенные, горящие, положенные в свободной, широкой манере, словно светятся изнутри.
Одна из последних работ Тициана — трагическая «Пьета» — создавалась им для боковой капеллы церкви Санта-Мария Глориоза деи Фрари, где он желал быть погребенным (по другим источникам — для семейной капеллы в родном городе художника Пьеве-ди-Кадор). Живописец умер 27 августа 1576 от чумы и, по преданию, был похоронен в Венеции, где позже, в XIX веке, соорудили монументальное надгробие, которое и сейчас украшает интерьер церкви. Незавершенное великим мастером полотно выкупило семейство Пальма, а Джакомо Пальма Младший дописал его, включив в композицию надпись: «Quod Titianus inchoatum reliquit/Palma reverenter absolvit/ deoq. Dicavit opus» («То, что Тициан оставил незавершенным,/ Пальма закончил со всем почтением/ и посвящает это произведение Господу»). Со всей уверенностью можно считать, что летящий ангел с факелом в верхнем регистре картины принадлежит именно его кисти.
Основная сцена — без сомнения, работа Тициана. Помимо явных черт позднего периода творчества художника, когда живопись стала более нервной и тревожной, композиции — более свободными, а краски — сумрачными, это произведение на евангелический сюжет несет еще и очень личный посыл. Мастер включил в него свой автопортрет в образе старика на первом плане (предположительно кого-то из святых, возможно, Иеронима, Иосифа Аримафейского или Никодима). В правом нижнем углу различимо маленькое посвятительное изображение, прислоненное к базе статуи, — это картина в картине, на которой автор еще раз показал себя коленопреклоненным перед Девой Марией, уже вместе с сыном Орацио (также погибшим от чумы). Композиция полна отсылок к великим творцам — современникам Тициана, к моменту создания работы уже ушедшим из жизни (Микеланджело, Беллини, Романо). Таким образом, сюжет, почти забытый художниками XVI века, у автора наполняется новыми смысловыми и изобразительными связями, аспектами и переживаниями.
Парис Бордоне, художник, вышедший из мастерской Тициана, испытавший на себе в разное время влияние Джорджоне и Лоренцо Лотто, долгое время работал во Франции при дворе короля Франциска I. Но все же большая часть работ была создана им в Венеции и других городах Северной Италии. Его искусство отличается особенной красочностью и необычными композициями.
«Вручение кольца дожу» — одно из немногочисленных сохранившихся исторических монументальных полотен Бордоне. Оно иллюстрирует последний эпизод легенды о рыбаке, которому было видение продолжительной битвы святых Марка, Георгия и Теодора (по другой версии — Николая), патронов Венеции, с морскими чудищами, плывущими на город с острова Лидо. После победы святой Марк обратился к рыбаку с речью о том, что он будет защищать свой город и впредь, а в знак доказательства попросил передать дожу Бартоломео Градениго (на картине — Андреа Гритти) свое кольцо. Зритель становится свидетелем этого момента. Композиция разворачивается на фоне великолепной сценографически-архитектурной перспективы. Устремление взгляда вглубь полотна сдерживается диагональю, составленной всего их нескольких фигур, векторно направленной к дожу, сидящему на тронном возвышении «общественной лоджии». Она начинается с фигуры в чалме. Ее синеватого оттенка ткань странным образом рифмуется с одеянием дожа, как и светлого золота парадный халат-феридже — с накидкой и шапочкой «первого венецианца». Эта удивительная красочная перекличка, возможно, была вызвана заботой о колористической гармонии, но, вероятно, несла в себе некий информационный посыл, принять который сегодня не представляется возможным.
Работа была выполнена по заказу братства Святого Марка для залы Альберго.
