И вот настал торжественный день, и собрались в соборе короли, королевы и прославленные рыцари, прибыли все известные феи: четыре уже знакомые нам юные, прелестные, чрезвычайно привлекательные и необыкновенно скромные феи, старшей из которых было лет тринадцать, а наименее красивая, если так можно выразиться, походила на мадонну темного мрамора. Все они сохраняли серьезный и спокойный вид. Рядом с ними в пышном красном платье с тридцатью ожерельями на шее, тринадцатью браслетами на запястьях, восемью перстнями на пальцах и с тяжелыми подвесками в ушах стояла Валет Мечей – фея, известная в прежние времена под именем Морганы.
Принцесса Брунильда, которая знала уже и свое прошлое, и обычаи, по которым живут люди, шла к алтарю, прекрасная и нежная, словно спелое яблоко, где ждал ее принц Неморосо, одетый со всей экстравагантностью, на какую он только был способен.
Долог путь Брунильды, и пока идет она под закатным небом, высоко неся голову, катится по ее щеке никем не замеченная крупная слеза – в память о самом любимом из рыцарей, в память о копне черных волос, о непроницаемых, словно зеркала из черного камня, глазах. В память о грубом молчаливом воине, что взял ее, новорожденную, на руки, ставшие вдруг такими нежными, и галопом поскакал с нею по равнине. Страдание не искажает совершенных черт Брунильды, лишь, когда она уже совсем близко от своего нареченного, еще одна, такая же крупная, слеза застилает радужным туманом улыбающиеся лица гостей, каменных ангелов и золото главного алтаря собора.
