Галактическая одиссея - [11]

— Поистине, нашел ты райский сад в пустыне, Билли Дейнджер, — объявила она, одевшись. — Прекрасный, хоть и дикий.

— Но дома все иначе… Не правда ли, миледи?

Не желая отвечать, леди Рейр переменила тему. Она никогда не поддерживала разговоров о прошлом.

Никуда не торопясь, в течение нескольких дней, я перенес в наш оазис все сколько-нибудь нужное, совершив две экспедиции к вездеходу. Жизнь потекла размеренно и спокойно. В другом месте можно было бы сказать — безмятежно. Леди Рейр бродила по окрестностям, карабкалась по скалам; с прогулок она приносила цветы и мелкий зеленый кустарник, чтобы высадить у пещер и вдоль протоптанных нами дорожек. Посадки она заботливо поливала, используя горшок, специально изготовленный для этой цели. Глина нашлась на берегу озерца; обжечь горшок удалось при помощи зет-автомата в широкоугольном режиме. Я проводил свободное время в коротких экспедициях то к западу, то к северу и в попытках подружиться с кошками.

Кошки здесь водились в изобилии: вокруг озерца мне иногда удавалось насчитать до десятка одновременно. На нас они особого внимания не обращали. Если к ним подходили ближе чем на пятнадцать футов, они без спешки удалялись в заросли в глубине ущелья, и только. Гладкие и ленивые — такими делает жизнь у домашнего очага. Обыкновенные кошки, только немного покрупнее.

Я положил глаз на полосатую с рыжиной — главным образом потому, что ее легко было отличать от остальных. Завидев свою избранницу, я подходил, насколько она позволяла, и начинал играть клубком бечевки, взятой на вездеходе. Я выкатывал клубок вперед, подтягивал к себе; кошка придвигалась поближе. Еще немного — и клубок получал оплеуху от когтистой лапы…

Через неделю игра превратилась в обычай, через две — кошка получила кличку Эврика и позволила почесать себя за ушами. Через три она лежала, развалясь, на пороге моей пещеры, не обращая внимания, когда через нее перешагивали.

Леди Рейр взирала на наши игры с благосклонной улыбкой. По ее словам, домашняя кошка известна в большинстве миров, где живут люди. Откуда кошки взялись, леди Рейр не знала, но когда я сказал, что этот вид происходит с Земли, она не сдержала усмешки:

— Воистину, Билли Дейнджер, непросвещенный ум неизменно полагает себя в центре Вселенной. Человек рассеялся среди звезд во времена незапамятные, и с ним — его рабы и друзья.

Поначалу леди Рейр держалась несколько поодаль от Эврики, но однажды та захромала, и девушка провозилась с ней полчаса, доставая занозу из лапы. На следующий день Эврику искупали, высушили и расчесали лоснящийся мех щеткой, после чего кошка решила сопровождать леди Рейр на прогулках. Очень скоро Эврика перебралась спать на порог пещеры леди Рейр: там кошку больше баловали.

Я тем временем пытался понять, чем кошки питаются. Концентратам когда-нибудь придет конец, а то, что годится кошке, сгодится при нужде и человеку. Ничего особенного я не увидел, сколько ни смотрел. К озеру они приходили полакать воду и понежиться в тени на берегу — никакой охоты. Со временем кошки исчезали в зарослях, откуда появлялись, только и всего. Однажды я решил последовать за Эврикой.

— Как хочешь, — улыбнулась леди Рейр. — Но думается мне, что рысь твою лишь лунный луч питает.

— Что ж, придется отведать лунного луча на обед, — сказал я. Сквозь плотную завесу непривычной листвы кошка увела меня в скалы на севере, где ущелье было густо оплетено темно-зелеными лианами от одного края до другого.

Всего шрам на теле пустыни достигал трехсот ярдов в длину, при ширине до пятидесяти; дна не видно, но стебли, толщиной иногда с ногу, уходят в глубокий сумрак не меньше чем на сто футов. И кошки. Лежащие в развилках лиан, разгуливающие по мясистым стеблям, сверкающие в полумраке изумрудами глаз… Две или три сидели на краю ущелья, внимательно глядя мне в глаза. Эврика зевнула, зацепив хвостом мою ногу, и одним прыжком исчезла в зеленой полутьме. Встав на четвереньки и отодвинув рукой листву, я разглядел толстую лиану, которой воспользовалась кошка. Можно было бы последовать за ней, но лезть в зеленый лабиринт, полный крупных кошек, почему-то не хотелось. Я пошел по краю ущелья, замусоренному чем-то вроде толстой скорлупы.

8

Ущелье вскоре окончательно обмелело и растворилось в знакомом пейзаже пустыни. Лиан стало поменьше, и сделались видны геологические структуры на стенках. В светлом камне попадались какие-то странные включения: не то шишки, не то трубы. Приглядевшись, я понял, что это — окаменевшие кости, в огромном количестве. Клад для палеонтолога — специалиста по фауне Гэра 28, но для меня не слишком много. Мне бы мяса посвежее… А пока решительно ничего, кроме кошек. Есть же кошек совсем не хотелось — по пяти или шести причинам, считая только те, что приходят в голову сразу. Остается таинственная кошачья еда — где-то там, в глубоком сумраке среди лиан. Сняв автомат с плеча и повесив его на грудь, я двинулся вниз.

Дно ущелья уходило круто вниз, под углом не меньше тридцати градусов. Одетые в сухую кору, толстые стебли над головой выглядели одеревеневшими. Наверх, к солнечному свету, тянулись лишь курчавые зеленые усики. Воздух под сенью зеленых листьев был бы полон лесной свежести — если бы не кошки… Через пятьдесят футов заросли сделались почти непроходимыми: хочешь — карабкайся по лианам, хочешь — поворачивай обратно. Я решил не отступать.