Гала. Муза Сальвадора Дали - [8]

В семье Дьяконовых не хотели и слышать о том, чтобы Гала уехала, как не хотели слышать в семье Гренделей о приезде «русской девочки Гала». Особенно сопротивлялись отцы семейств. Димитрий Ильич Гомберг возмущался и злился, но Гала не так-то просто было заставить отказаться от своих планов. Настойчивая, упорная, она стремилась добиться своего любой ценой. Если ей возражали, она замыкалась в себе, и на ее лице появлялось выражение упрямства и ожесточенности. Правда, Димитрий Ильич был слишком либерально настроен, чтобы обнаружить в семейной жизни качества тирана. А вот отец Поля, Клеман Грендель, возражал категорически. Он претендовал на безоговорочное командование в семье и не позволял себя разжалобить. Ему совершенно не хотелось заниматься иностранкой. Что за абсурдная идея — пригласить Гала в Париж? Сыну что — парижанок мало? Ведь девушку придется содержать, нести за нее ответственность, а это в планы отца, призванного на фронт, не входило. Да и Полю, не успевшему войти в тонкости дела отца, пришлось стать солдатом. Но пока не на передовой — слабое здоровье подвело и одновременно спасло поэта. Он не выдержал перегрузок и плохого питания и весь 1915 год и начало 1916-го провел в госпиталях, страдая от бронхита, мигреней, болей в животе и упадка сил.

«Я не понимаю, зачем сейчас обсуждать вопрос об этой русской девочке», — с возмущением писал ему отец. «Мы не в состоянии ничего сделать», — раздраженно добавлял он, уверенный, что в сложившейся обстановке говорить о помолвке по меньшей мере несвоевременно. «Я не хотел бы, чтобы она оставалась у нас», — заявлял он своему «малышу Жежену». Пригласить к себе девушку из далекой страны значило безоговорочно принять ее, а тут и до женитьбы недалеко. Но зачем Полю сейчас жениться, да еще на русской, к тому же не совсем здоровой? Он еще слишком молод! Отец не собирался сдавать свои позиции в этом вопросе. «Ты достаточно устала с начала войны, — пишет он жене, — для того, чтобы добавить ко всем нашим моральным, физическим и финансовым тяготам еще одну. В настоящий момент это невозможно».

Однако влюбленные вовсю пытались настоять на своем. Поль забрасывал отца письмами и в каждом из них писал о Гала, часто не напрямую, но довольно прозрачно: «Папочка, я скучаю, но я постоянно думаю о тебе, о маме и еще о ком-то, кого ты хорошо знаешь и кто тоже имеет причины скучать, потому что тоже любит и ждет… Сейчас я очень часто и регулярно получаю письма из России». «Малыш Жежен», несмотря на отцовские возражения, не собирался забывать свою любимую девушку. А та не спала ночей в тревоге за жизнь Поля. Больше всего она опасалась, что его отправят на фронт, и, как это ни парадоксально, была даже рада тому, что он болен, так же как и мать Поля. Поль же, с одной стороны, боялся войны, а с другой — был готов идти защищать Францию. «Война приводит меня в отчаяние», — писал Поль матери из госпиталя, но у него вызывало огорчение то, что он не может сражаться на передовой, как другие мужчины, и отсиживается в тылу. Из-за слабого здоровья — Поль не мог переносить голод и лишения — его отправили работать санитаром в госпиталях на места сражения на реке Сомм, где он помогал делать перевязки, ухаживал за ранеными и, как человек, владеющий пером, выполнял, пожалуй, самую тяжелую обязанность: в письмах сообщал родственникам о погибших. Таких писем приходилось писать до пятидесяти в день.

«Я не могу без тебя жить…»

«Я все делаю для тебя, я все всегда буду делать, — писала Гала Полю в ноябре 1916 года, когда наконец родители разрешили ей приехать в Париж. — Я не могу без тебя жить, мне не хватает тебя, как чего-то абсолютно необходимого, как чего-то незаменимого…»

Ничего, ничего, кроме любви

На фронтах Первой мировой войны кипели сражения, и в семьях Гала и Поля тоже велись изматывающие бои — за право быть вместе, как они договорились перед расставанием в Клаваделе. Братья Гала подсмеивались над ней, мать переживала и нервничала, отчим был вне себя от гнева… Отдает ли дочь себе отчет в том, что за два года Поль мог измениться и ее встретит совсем незнакомый и не близкий ей человек, говорящий к тому же на чужом языке и придерживающийся чужих обычаев и культуры? Письма — это хорошо, но ничто не может заменить живого общения. А вдруг Поль разлюбил ее? Но Гала даже не думала об этом, охваченная страстью, которая еще больше подогрелась разлукой.

Наконец родителям Гала все же, под неимоверным давлением дочери, которая прибегала даже к голодовке, пришлось уступить: летом 1916 года ей разрешили ехать в Париж за обещание в совершенстве выучить французский и записаться в Сорбонну для продолжения образования. Удалось же ее подруге Марине Цветаевой еще перед войной одной съездить во французскую столицу! Получилось и у нее! Гала была не из тех людей, кто отказывается от своих планов и предает свои мечты. Одной из основных черт ее характера было упрямство, и если она загоралась какой-нибудь идеей, то делала все, чтобы воплотить ее в жизнь.

Радость, смятение, страх — противоречивые чувства владели душой Гала, когда она собиралась в дорогу, полную опасностей: ей предстояло держать путь через всю Европу, залитую кровью. Но зато в волшебное место, в сказочный Париж, город поэтов и влюбленных, о котором она столько мечтала и где она после двух лет разлуки и ежедневной переписки наконец-то увидит своего любимого! В это даже поначалу не верилось… Она понимала, что в пути ее может настигнуть смерть, но и это не останавливало решительную девушку с твердым характером, какой была Гала. Ехать через воюющую против России Германию и союзницу Германии Турцию было нельзя. Путь Гала лежал через Хельсинки (российская провинция не была охвачена войной) в нейтральную Швецию, оттуда в Лондон, а там уже в Париж. На этот раз Гала сопровождала служанка Жюстина — в связи с военными действиями она возвращалась на родину. Но что могли сделать две слабые женщины — юная и пожилая — перед лицом грозящих им опасностей!