Гадальщик на камешках - [7]

— Нет, — перебил он, — вы меня не поняли. Речь шла вовсе не о том. Я хотел сказать совсем другое.

— Быть может, она поскользнулась во время танца, — продолжал Эмануэль, заметно волнуясь, — или кто-нибудь ее нечаянно толкнул, ока споткнулась и упала на паркет...

— Нет, никто не падал. Но постойте, история на этом не закончилась. Они еще не уехали. Они отправились на виллу, чтобы принять душ и переодеться. Яхта отплывает не раньше десяти. Ждут вас.

— Меня? — удивился Эмануэль. — Но я их даже не знаю...

— Это идея Адрианы, — мечтательно произнес Алессандрини. — Арианы. Она вас увидела, когда вы заглянули сюда сегодня ночью. Ах, ваше превосходительство, — воскликнул он с пафосом, — какая это изумительная женщина! Клянусь, ей было достаточно взглянуть на вас, ей было довольно какой-то доли секунды...

Эмануэль рассеянно открыл пачку и тихо вынул сигарету.

— Я не совсем понимаю, — сказал он. — Не вижу, какая здесь может быть связь.

— Она только взглянула на вас, а потом нам целый час про вас рассказывала. Какой ум! Она сразу вас раскусила. Она все говорила: «Этот молодой человек меня боится! Он меня избегает!»

Эмануэль закурил сигарету и с жадностью затянулся.

— Мне незачем ее избегать! — сказал он. — Я ее даже не знаю. Не знаю, как она выглядит.

— Она-то хорошо вас знает, — сказал Алессандрини. — Она сразу поняла, что вы ее боитесь. Я хотел послать Джиба, чтобы он вас разыскал, мне казалось, что вы на набережной, но она, Адриана, не дала мне это сделать. «Ничего, сказала она, мы его подождем и завтра утром возьмем с собой в Балчик...»

— Но это нелепость! — воскликнул Эмануэль и засмеялся. — Вы прекрасно знаете, что я не могу поехать, что через две недели я должен быть в Стокгольме.

— Ока говорила то же самое — Ариана, — сказал, улыбаясь, Алессандрини. — Она говорила: «А если он не захочет плыть с нами в Балчик, ничего страшного: через две недели мы встретим его в Стокгольме».

— В Стокгольме? — воскликнул Эмануэль. — Но зачем ей в Стокгольм?

— Не знаю. Я у нее не спросил. Но ведь я вам говорил: это необыкновенная женщина. Она вас тут же раскусила... Хотите кофе? — повернулся он к Эмануэлю. — Я еще посижу здесь. Я поджидаю Толстомордика.

Эмануэль с отсутствующим видом кивнул головой.

— Но кто она такая? — вдруг спросил он изменившимся голосом, словно пробудившись ото сна. — Как ее зовут?

— Ах, — ответил с важностью Алессандрини, — этого я не знаю. — Кажется, она называла мне свое имя, но я не запомнил. Вначале я думал, что ее зовут Адина. Но Адина была другая, та, что ушла. Впрочем, я думаю, она отправилась в Мовилу разыскивать вас, — добавил он задумчиво. — Она сказала, что знает вас, и даже очень хорошо.

— Адина? — изумился Эмануэль. — Адина, а дальше как?

Алессандрини пожал плечами:

— По правде говоря, я не запомнил ее имя. Но она говорила, что знает вас очень хорошо, что, если бы не одно событие в вашей жизни, вы бы обручились.

— В таком случае она принимает меня за кого-то другого! — воскликнул Эмануэль с внезапно просиявшим лицом.

— Нет, не думаю, — возразил Алессандрини. — Она рассказала нам о вас целую историю. И если хорошенько вдуматься...

Но он не успел закончить фразу. Он увидел в дверях Толстомордика и сделал ему знак рукой. Толстомордик не спеша подошел к ним, переваливаясь и улыбаясь.

— Так, значит, вы и есть тот самый человек, о котором столько разговоров, — сказал он, усаживаясь и с интересом разглядывая Эмануэля. — Я представлял вас другим...

— Ты можешь ему обо всем рассказать, — разрешил Алессандрини. — Я его подготовил.

Эмануэль смущенно улыбнулся и, не зная, что сказать, протянул через стол сигареты.

— Нет, спасибо, я больше не курю, — сказал Толстомордик. — Я курил всю ночь... Так, значит, это вы, — продолжал он, глядя на него и странно улыбаясь.

— Не виляй, — перебил его Алессандрини. — Я сказал тебе, что я его подготовил.

— Сударь, — произнес Толстомордик, обращаясь к Алессандрини, — никогда не верьте словесным портретам, которые составляют женщины. Если хотите узнать, как выглядит тот или иной человек, спросите у мужчины. Я, например, если бы спросил у вас, вместо того чтобы слушать Адину, тут же и признал бы его.

Алессандрини взял Эмануэля за руку и прошептал, указывая на Толстомордика:

— Если я правильно понял, Адина его невеста.

— О нет! — возразил Толстомордик с горькой улыбкой. — Я знаю, что так говорят, но это не правда. Возможно, если бы не одно событие в нашей жизни... Но в конце концов, что было, то было. Не будем ворошить прошлое... Она уехала в Мовилу разыскивать вас, — добавил он после короткой паузы, развернувшись к Эмануэлю. — Она говорила, что вы давно не виделись. Все спрашивала себя, узнаете ли вы ее после стольких лет...

Эмануэль внимательно слушал, пытаясь понять. Он провел рукой по лицу, словно хотел нащупать и обрести самого себя, потом снова рассмеялся.

— Я думаю, что здесь какая-то путаница, — произнес он наконец, стараясь казаться безразличным.

— Что я тебе говорил? — с торжеством спросил Алессандрини у Толстомордика. — Я говорил тебе, что Адриана его тут же раскусила. Ей было достаточно одного взгляда.