Габриэль - [9]

– Принцы служат только лишь королю.

– Вот именно, мой друг, королю! Став графом, ты сделал меня королем!

Филин вскочил из-за стола и стал возбужденно ходить по комнате. От смеха его лицо стало пунцовым.

– Чёрт возьми! Я король!

После этих слов последовал ещё один приступ хохота.

– Я король! Хотя, если разобраться, я и есть король. Король Империи Ночи, – его лицо вдруг сделалось мрачно-серьёзным. – Это я говорю тебе на случай, если светская роль вскружит тебе голову. Ладно, ты молодец. Ты действительно молодец. Ты не представляешь, сколько может стоить нечаянно обронённое слово! Завоюй их! Принеси мне их знамёна, и тогда…

– Я сделаю всё, что смогу.

– Нет, мой друг, этого мало, ничтожно мало. Ты должен сделать всё! Ладно, иди и позови мне Кадора.

– Когда ты научишься думать, прежде чем подсовывать мне всяких уродов? – набросился на толстяка Филин.

– Вы о ком? – спросил тот, вбирая голову в плечи точно так же, как это делают черепахи. Правда, панциря Кадору господь не дал.

– О Роберте Ричмонде. Если мне не изменяет память, это ты привел его сюда.

– Он был очень полезен.

– Он слишком много болтает.

– Хотите, чтобы он замолчал?

– Да. И немедленно. Но это должно быть похоже на несчастный случай.

– Будет исполнено.

– Иди. И сделай это как можно быстрей.

Выйдя из кабинета, Кадор облегчённо вздохнул – Ричмонд мог и ему стоить жизни.

В маленьком зале таверны было приятно тепло. В камине горел огонь, согревая не только тела, но и души тех, кто зашёл туда выпить кружечку пива или опрокинуть стаканчик вина. На железных рогульках вдоль стен горели сальные свечи. На втором этаже танцевала молодёжь.

Габриэль любил это место – неизвестно почему, оно напоминало дом. Он садился обычно у окна, заказывал пиво и ветчину. Он медленно пил пиво и смотрел на огонь, который словно выжигал из души мальчика все неприятные чувства, наполняя её ровным, глубоким ощущением покоя.

Полюбил Габриэль и сам город. Эдинбург перестал быть для него тем враждебным чудовищем из серого камня, которым показался при первом знакомстве. Габриэль полюбил Гоп-Парк – красивый сад с дорожками, посыпанными гравием, и милыми скамейками с навесами, которые охранял сторож. Здесь любила гулять городская знать. Полюбил он и почти безлюдный Кингс-Парк – суровую скалистую местность. Понравились ему и каменные ступени длинной лестницы от Парламентской площади вниз, на шумную, мощённую камнем улицу.

Юношу переполняли чувства. Знакомство с маркизой стало для него настоящим землетрясением, которое полностью меняет земной ландшафт. Не прилагая для этого никаких усилий, маркиза настолько перевернула жизнь Габриэля, что он даже не отдавал себе полностью в этом отчёта. Он вновь чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Уже буквально следующее утро должно было стать утром из совсем другой жизни. Габриэль возвращался в мир, который был у него отнят предательским убийством всех близких ему людей. Он входил в него тайно, через чёрный ход, под чужим именем, с вымышленным титулом и историей, практически полностью соответствовавшим его настоящему титулу и биографии. Это было похоже на одну из заумных античных историй, вроде истории о лжецах-сенаторах, Ахилле и черепахе или стреле, которыми так восхищался его отец.

Позади осталась неделя суматохи, от которой, казалось, голова окончательно пойдёт кругом. Положение вещей требовало перемен, причём не только в жизни Габриэля. Став графом, Габриэль должен был начать жить как настоящий граф, пусть даже как обедневший граф в изгнании. Следовало срочно найти дом, пошить массу одежды, купить подходящий экипаж, найти прислугу или, на худой конец, слугу.

Филину тоже требовалось поменять свой имидж. Понятно, что русскому графу совершенно нечего делать в лавке у старьёвщика, а о том, чтобы появляться там регулярно, и речи быть не могло. Пришлось искать новый дом и для Филина, превратившегося из старьёвщика в торговца дорогим вином. Пить русским графам, слава богу, никто ещё не запрещал.

Но это было далеко не всё. Своей красотой, проницательностью и умом маркиза произвела на юношу неизгладимое впечатление. Габриэль постоянно думал о ней – женщине, о которой, как он был уверен, он не мог даже мечтать. Оставалось только безнадёжно вздыхать – он ещё не начал пользоваться услугами красавиц, чью любовь можно купить за деньги.

Вошли новые посетители: изрядно пьяный Кадор и три его закадычных приятеля, такие же «очаровательные» молодые люди. Увидев Габриэля, Кадор поспешил к нему.

– Надеюсь, многоуважаемый сэр Габриэль позволит нам выпить по кружке пива за его здоровье в его благородном обществе?

– Почему ты назвал его сэром? – спросил один из приятелей Кадора.

– Ну как же! Разве ты не знаешь, что Филин сделал его джентльменом, и таким простолюдинам, как мы, надо проявлять к сэру Габриэлю особое почтение. Не так ли, уважаемый сэр Габриэль?

– Не так, – ответил спокойно Габриэль.

– Позвольте спросить, многоуважаемый сэр, в чём состоит моя ошибка?

– Джентльменом нельзя стать, джентльменом надо родиться, но, даже родившись джентльменом, можно потерять это звание. Присаживайтесь, господа. В одном Кадор прав, именно благодаря ему я не умер тогда от голода. Кадор, дружище, я премного благодарен тебе за то, что ты сделал для меня. Ты позволил мне проявить себя. Благодаря твоим стараниям у меня теперь есть пища и кров, а твоё постоянное внимание было далеко не последней причиной, позволившей мне стать тем, кем я стал. Поэтому позволь мне угостить тебя и твоих друзей и выпить за ваше здоровье.