G.O.G.R. - [20]
— Пётр Иванович, — сказал Усачёв, оторвавшись от протокола. — Похоже, это касается вашего угона, — и протянул протокол Серёгину.
Пётр Иванович взял и пробежал записи глазами. Не понял больше половины: у Усачёва был страшно корявый почерк.
— Хорошо, — сказал следователь женщине. — Пойдёмте в кабинет.
— Угу, — кивнула она. И неожиданно легко для своей грузной фигуры спорхнула со стула и охотно потопала вслед за Серёгиным и Сидоровым.
Женщину звали Антонина Казимировна. Работала она детским врачом в первой поликлинике.
— В котором часу произошло ДТП? — задал очередной вопрос Серёгин.
— Где-то в половине третьего утра, — ответила она. — Я по профессии — врач, я вам уже говорила. А у моей подруги заболел ребёнок, Костенька, хороший мальчик, во втором классе учиться. Она его водила вчера на карусели, а он без свитерка был, и простудился там. Температура подскочила — тридцать девять и два — ужас! Мне пришлось всю ночь просидеть у подруги. А сейчас, слава Богу, — Антонина Казимировна перекрестилась. — Температура спала, и я пошла домой, лекарство принести. У меня осталось немного детского «Панадола» — я его назначаю при простудах, и тут — бух! — и сбили того беднягу.
— Понятно, — тихо сказал Серёгин, оглушённый свалившимся на него обилием информации вместо короткого ответа в одно предложение. — А как выглядела машина?
— Белая… Отечественная, — свидетельница замялась. — Извините, я в моделях не разбираюсь.
— Так, белая… А откуда она выехала?
— Ну, я проходила, кажется, мимо двадцать восьмого дома. Кстати, я там, рядом живу, в тридцатом. И вот, я шла-шла мимо дома, — Антонина Казимировна сильно волновалась, рассказывая. Она всё время теребила свои крупные янтарные бусы. — А там двор такой тёмный… Раньше, помню, фонарь горел, а теперь нет: хулиганьё разбило. Их тут много, дурачков. Так вот, я иду, и вдруг эта машина ка-ак вылетит с того двора! Свернула на Овнатаняна, а там как раз человек какой-то переходил. Машина его сбила и — умчалась. А я — сразу за телефон — скорую помощь вызвала. Этого горемыку увезли в больницу, а я сразу же к вам, в милицию, побежала.
— А в какую сторону потом уехала машина? К центру, или к Макеевке? — спросил Сидоров.
— К центру, к центру! — закивала Антонина Казимировна. — Туда, «наверх»!
Пётр Иванович всё тщательно записал, и, проверив, сказал:
— Спасибо, Антонина Казимировна. Думаю, вы больше не понадобитесь.
— Не за что, — улыбнулась Антонина Казимировна. — До свидания!
Женщина встала и пошла к двери. В своём цветастом платье она очень напоминала большущего пёстрого махаона. Когда Антонина Казимировна открыла дверь, та издала пронзительный скрип.
— Опять петли проржавели… — пробурчал Серёгин.
— Пётр Иванович, — сказал Сидоров. — Насчёт дорожного происшествия. Я знаю одного типа, такой странный чувачок. Он всё вампиров в парке и в балке ищет. Может, он видел что-нибудь. Он там ходит постоянно, играет то в Ван-Хельсинга, то в Антона Городецкого. Хи-хи…
Пётр Иванович пожал плечами. Он не очень-то доверял всяким там «вампироловам». И абсолютно не верил в вампиров. Но в такой ситуации любой свидетель был на вес золота.
— Ладно, тащи своего «Антона», — согласился Серёгин, подшивая в папку протоколы.
Сидоров достал из-за пазухи мобильник. Нащёлкал номер.
— Хэллоу, Миха! — гаркнул сержант в трубку. — Подгони ко мне на базу сейчас, о’кей?
Миха на том конце, видимо, испугался.
— Да ты не дрейфь, Михася, не заметут! — успокоил его Сидоров. — Просто побазарить надо…
Сержант ещё долго разговаривал с другом на молодёжном сленге. Потом спрятал телефон и заявил:
— Сейчас, он подъедет. Только вы не бойтесь, он в «доспехах» своих будет — «дежурит»!
Серёгин хохотнул и сказал:
— Ничего, посмотрим на твоего «Ван-Хельсинга»!
Сидоров вышел встретить Миху во дворе. Через десять минут вернулся. За ним плёлся Миха — «Ван-Хельсинг». Выглядел он действительно странно. На нём был камуфляжный костюм и такая же кепка. За спиной болтался болотного цвета рюкзак. А с шеи свисал большой армейский бинокль, фотоаппарат-полароид и ещё какая-то штуковина, напоминающая прибор ночного видения. Миха был подпоясан поясом-патронташем, из которого вместо патронов торчали туповатые деревянные (осиновые, ли?) колья. А его кепка была утыкана неохолюзными ветками с подвявшими кленовыми листьями. Возраст Михи был непонятен: на его подбородке, лбу и щеках красовалось по три жирных чёрных полосы, нарисованные, по всей видимости, пальцами. Дополняли картину большие, толстые круглые очки. Миха был близорук. И — чрезвычайно растерян. Войдя, он даже забыл поздороваться. А только озирался и глуповато моргал из-за очков испуганными голубыми глазками.
— Ну что ж, садитесь, — Пётр Иванович показал гостю стул и достал бланк протокола.
Миха что-то промычал и осторожненько присел на краешек стула, словно тот был из хрусталя.
Серёгин расписал ручку на уголке отрывного календаря и спросил фамилию Михи.
— Брузиков Михаил Никитович, — всё ещё растерянно промямлил Миха.
Когда Пётр Иванович поинтересовался местом его работы, «Брузиков Михаил Никитович» сначала растерялся ещё больше, даже икнул. Но потом оживился и рассказал, что днём работает администратором в компьютерном клубе, а ночью…
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Молодая семья, идеальный быт, идеальные отношения. Сэм – идеал мужчины и мужа. Мерри – прекрасная мать и хозяйка. И восьмимесячный малыш Конор, ангелочек. Сейчас они живут в Швеции, в доме с цветущим садом… Мерри приглашает подругу детства по имени Фрэнк погостить у них какое-то время. Постепенно Сэм начинает проявлять к ней повышенное внимание, и это пугает молодую супругу. А вот Фрэнк замечает кое-что странное в отношении Мерри к сыну… С каждым новым днем, проведенным в семье, Фрэнк убеждается, что все, что она видит – иллюзия, маски, за которыми скрываются настоящие лица: жестокие, деспотичные и кошмарные.
Лучшие подруги – богатая и бедная, Лавиния и Луиза. У Лавинии есть все: деньги, популярность, поклонники. У Луизы – ничего, кроме жажды все получить… и не важно, какую цену придется заплатить за успех. Но очень скоро Лавиния потеряет самое дорогое, что есть у человека, – жизнь. А Луиза сделает все, чтобы она продолжала жить и дальше – в глянцевой реальности Интернета, с его обманчивым правдоподобием социальных сетей и мобильных приложений. Но сколько может длиться такой обман? Как долго Луизе удастся жить двойной жизнью – виртуальной жизнью подруги и собственной, в которой она постепенно занимает место Лавинии во всем, даже в сердце ее любимого? И что случится, когда кто-то начнет задавать вопросы: куда и, главное, ПОЧЕМУ исчезла одна из самых блестящих светских львиц Нью-Йорка – города, который не спит никогда?..
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
В маленьком провинциальном городке Дерри много лет назад семерым подросткам пришлось столкнуться с кромешным ужасом – живым воплощением ада. Прошли годы… Подростки повзрослели, и ничто, казалось, не предвещало новой беды. Но кошмар прошлого вернулся, неведомая сила повлекла семерых друзей назад, в новую битву со Злом. Ибо в Дерри опять льется кровь и бесследно исчезают люди. Ибо вернулось порождение ночного кошмара, настолько невероятное, что даже не имеет имени…
С детства Лиза Кот была не такой, как все: её болезнь – гиперамнезия – делала девочку уникальной. Лиза отчетливо помнила каждый день своей жизни. Но вскоре эта способность стала проклятьем. Слишком много в голове Лизы ужасных воспоминаний, слишком много боли она пережила, слишком много видела зла. Но даже ее сверхмозг не может дать ответа, как все изменить…