Г. К. Жуков на Халхин-Голе - [15]

Внезапность контрудара обуславливалась смелостью замысла, решительностью, новизной тактики применения бронетанковых соединений. Стремление Г. К. Жукова к внезапности сопровождало его всю жизнь. Ему хорошо было известно из истории, что внезапностью пользовались полководцы всех времен. Однако не всем и не всегда удавалось достичь поставленной цели.

Расчеты японцев на внезапность захвата Баян-Цагана и июльского наступления не оправдались. Их попытки разбить наши части закончились поражением.

Жуковская внезапность носила творческий характер. Пути достижения ее в каждом конкретном случае разные. По его убеждению, момент внезапности сам по себе не является решающим фактором победы. Противник может быстро пережить неожиданность ударов, оправиться от понесенных потерь и неудач и принять такие меры, которые могут свести на нет достигнутое. При увязке взаимодействия частей на местности, особенно во время предварительного проигрыша предстоящей наступательной операции, Г. К. Жуков требовал: внезапность надо дополнять искусством ведения боя или сражения любого масштаба. К этому он относил скрытность проведения подготовительных мероприятий, создание превосходства сил и средств на главном направлении, твердость и непрерывность управления, применение оригинальных тактических и оперативных форм маневра, предвидение хода развития события, стремительность осуществления замысла, твердое знание огневых и ударных возможностей вооружения и умение маневрировать средствами подавления в ходе наступления. Именно такое искусство управления со стороны нашего командования и было проявлено в Баян-Цаганском сражении.

Отчаянные попытки японцев отбиться от наших атак не принесли успеха. Грозная лавина танков, бронемашин и пехоты все дальше и дальше продвигалась вперед, уничтожая все на своем пути.

Против атакующих японцы бросили всю авиацию, но она была встречена нашими истребителями и обращена в бегство. Бой с неослабевающей силой продолжался всю ночь. Японцы предпринимали ночные атаки, отдельными группами пытались проникать в тыл и на фланги наших подразделений. За ночь они подбросили на Баян-Цаган свежие силы и утром попытались перейти в наступление. Но это им не удалось.

О состоянии морального духа японцев, сражавшихся на Баян-Цагане, свидетельствует дневниковая запись японского солдата, приведенная Г. К. Жуковым в главе "Необъявленная война на Халхин-Голе":

"Несколько десятков танков напали внезапно на наши части, - пишет солдат. - У нас произошло страшное замешательство, лошади заржали и разбежались, таща за собой передки орудий; автомашины помчались во все стороны. В воздухе было сбито 2 наших самолета. Весь личный состав упал "духом"{28}.

К концу вторых суток кровопролитного сражения противник дрогнул, остатки 23-й пехотной дивизии начали поспешный и неорганизованный отход. Японское командование старалось удержать Баян-Цаган и не допустить бегства своих солдат и офицеров с захваченного плацдарма. С этой целью оно взорвало свою же переправу через Халхин-Гол, чтобы заставить оставшиеся части сопротивляться до конца.

Принятые противником меры не могли повысить сопротивляемость войск нашему стремительному наступлению. Они лишь подрывали моральный самурайский дух противника и веру солдат в своих командиров.

Тонко чувствуя обстановку, командующий усилил атаку по всему фронту, особенно на флангах с целью отрезать японские части от реки, пленить их или уничтожить.

Паническое бегство оставшихся сил противника возрастало. Не имея огневого прикрытия, самураи бросились вплавь и тонули целыми группами. "Когда враг не сдается, его уничтожают" - стало девизом для всех. Артиллерия, маневрируя огнем, уничтожала противника то в одном, то в другом районах скопления и бегства. Японские летчики лишились инициативы. Небо стало нашим навсегда. Танкисты-яковлевцы, взаимодействуя с монгольской конницей и другими родами войск, невзирая на потери, громили японцев с еще большим искусством. Миг боя - годы опыта. Каждый прошел свою школу в огне и скрежете металла.

Рота 3-го танкового батальона под командованием старшего лейтенанта А. В. Кукина, обходя противника вдоль левого берега реки, стремительно продвигалась на юг. Видя отходящие части японцев, танки открыли по ним огонь из орудий и пулеметов. Танкистов учили стрелять при атаке, главным образом, с коротких остановок. Это основной способ ведения огня из танка. Так были научены механики-водители. Они старались выбирать ровное место, докладывали об этом командиру танка, а тот, в свою очередь, командовал: "Короткая!". Танк останавливался, производились один-два выстрела, и снова - вперед. Но в данной обстановке останавливаться было нельзя, и каждый понимал это. Кто-то первым выстрелил с ходу. Один за одним начали стрелять с ходу и другие танки. Лавина огня, громыхание гусеничных лент... Огонь малоприцельный, но паника японцев растет.

Остатки японских войск были полностью уничтожены на восточных скатах горы у реки Халхин-Гол. "Тысячи трупов, масса убитых лошадей, множество раздавленных и разбитых орудий, минометов, пулеметов и машин устилали гору Баян-Цаган", - писал позднее Г. К. Жуков, воспроизводя результаты "баян-цаганского побоища". В воздушных боях за эти дни было сбито 45 японских самолетов, в том числе 20 пикировщиков.