Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Мир на земле - [163]

Гоус предложил мне поехать в городок на его машине. Он не был удивлен моим намерением и не пытался отговаривать. Нарисовал на листке главную улицу и крестиком пометил место, где находился городской торговый центр. Заметил только, что сегодня мне уже не успеть, потому что суббота, а магазин закрывается в час дня. Все воскресенье я таскался по парку, по возможности избегая встречи с Аделейдом. В понедельник нигде не мог найти Гоуса и поехал автобусом, который ходит каждый час. Он был почти пуст. Кроме негра-водителя только двое детей, лизавших мороженое. Городок, лежавший в какой-нибудь миле от санатория, напоминал американские поселки, какими они были лет пятьдесят назад. Единственная широкая улица, телеграфные столбы, дома в палисадниках, невысокие живые изгороди, калитки, возле каждой — почтовый ящик, а самим городком прикидывались несколько каменных домов у пересечения с шоссе штата. Там стоял почтальон и разговаривал с толстым потным типом в цветастой рубашке, хозяином большого пса в строгом ошейнике, поднявшего ногу у фонарного столба. Я сошел около них и, когда автобус отъехал, оставляя после себя тучи вонючего дыма, поискал глазами торговый центр. Большой, он стоял, блистая стеклами, на противоположной стороне улицы. Два продавца в халатах таскали какие-то ящики из склада и грузили их в фургон. Солнце палило нещадно. Шофер грузовика, сидя в открытой кабине, пил пиво из банки, уже не первой: у него под ногами валялась куча пустых. Это был совсем седой негр, хотя лицо его выглядело нестарым. По солнечной стороне улицы шли две женщины, молодая толкала детскую коляску с поднятым тентом, старшая заглядывала в нее, что-то говоря. Ее голову и плечи прикрывала черная шерстяная шаль, хотя было очень жарко. Женщины как раз проходили мимо открытой автомобильной мастерской, там поблескивало несколько умытых автомобилей, был слышен шум воды и шипение воздуха. Все это я отметил мимоходом, уже спускаясь на тротуар, чтобы перейти на другую сторону, в магазин. Мне пришлось остановиться, потому что большой темно-зеленый «линкольн», стоявший в нескольких десятках шагов дальше, резко двинулся в мою сторону. Лобовое стекло было зеленоватым, так что я едва видел силуэт водителя. Мне показалось, что у него черное лицо, и я подумал, что это негр. Я остановился на краю тротуара, чтобы пропустить машину, но она резко затормозила рядом. Я подумал, не хочет ли водитель о чем-то спросить, как вдруг кто-то крепко обхватил меня сзади, зажав рот рукой. Это было так неожиданно, что я даже не пытался сопротивляться. Кто-то позади открыл дверцу, я стал вырываться, но не мог издать ни звука, так меня сдавили. Почтальон кинулся к нам и, наклонившись, схватил меня за ноги. Совсем рядом что-то громыхнуло, и улица мгновенно преобразилась.

Старшая женщина, сбросив шаль на тротуар, повернулась к нам. В ее руках был короткоствольный автомат. Это она выпустила длинную очередь прямо по передней части авто, продырявив радиатор, покрышки, так что поднялась пыль. Седовласый негр уже не пил пиво. Он сидел за рулем, а его грузовик одним разворотом загородил дорогу «линкольну». Кудлатый пес кинулся на стрелявшую женщину и, извиваясь, свалился на асфальт. Почтальон отпустил меня, отскочил в сторону, извлек из своей сумки что-то черное, круглое и швырнул в сторону женщин. Загрохотало, повалил белый дым, молодая женщина упала на колени за коляской, которая почему-то раскрылась, и из нее, словно из огромного огнетушителя, прямо на водителя «линкольна» вырвалась струя пенящейся жидкости. Водитель как раз выскочил на тротуар, и, прежде чем пена залила его лицо, я увидел, что оно закрыто чем-то черным, а в руке — пистолет. Струя пены ударила в лобовое стекло лимузина с такой силой, что оно треснуло и осколки попали в почтальона. Толстяк, все еще державший меня сзади, отступал, стараясь заслониться моим телом. Из гаража выскочили несколько человек в комбинезонах. Они подлетели к нам и оторвали меня от толстяка. На все ушло не более пяти секунд. Ближайшее к улице авто, стоявшее в мастерской, задом выехало через раскрытые ворота, двое мужчин в халатах накинули на водителя «линкольна» сеть, стараясь не прикасаться к нему — он весь был покрыт липкой пеной. Толстяк и почтальон, уже скованные, влезали, подталкиваемые, в автомобиль, выехавший из мастерской. Я стоял столбом, глядя, как тот, кто только что открывал задние двери «линкольна», вылезает, подняв руки, и послушно идет под дулом револьвера к фургончику, а седой негр защелкивает на его запястьях наручники. Никто меня не тронул, никто не бросил мне ни слова. Авто отъехало. Полугрузовичок, в который посадили раненого, а может, застреленного водителя и его сообщника, тронулся, женщина подняла с земли черную шаль, стряхнула с нее пыль, сунула автомат в коляску, снова подняла тент и пошла как ни в чем не бывало дальше. Опять стало тихо и пустынно. Только большой автомобиль на спустившихся скатах с растрескавшимися фарами да мертвый пес свидетельствовали о том, что все это мне не привиделось. Рядом с торговым центром в садике, заросшем высокими подсолнухами, стоял одноэтажный домик с верандой. В раскрытом окне, держа трубку в руке и опершись локтями о подоконник, стоял мужчина с загорелым лицом и почти белыми волосами и глядел на меня с многозначительным спокойствием, словно хотел сказать: «Ну, вот видишь?» Только тогда я понял, что было еще более странным, нежели попытка похищения: хотя у меня в ушах еще стоял треск автоматной очереди, взрывы и крик, не открылось ни одно окно и никто не выглянул на улицу, словно меня окружала пустая театральная декорация. Я стоял достаточно долго, не зная, что делать. Покупать пишущую машинку мне расхотелось.