Футбол! Вправо, влево и в ворота! - [11]

А тогда встречи с руководством республики обычно проходили по следующему сценарию. Команду приглашал к себе Кирилл Трофимович, на беседе всегда присутствовали и члены республиканского правительства, то есть люди, способные в масштабах Белоруссии решить любую проблему — материально-техническую, социальную, бытовую. Беседа продолжалась часа два, потом футболисты уходили, а руководители команды еще оставались. По-доброму все это было, хотя, чему удивляться — ведь и трава не растет без солнца.

Петр Миронович Машеров не пропускал в «Динамо» ни одной установки, ни одного разбора игры еще в пору, когда работал вторым секретарем ЦК компартии Белоруссии. Он был преданным любителем футбола. И педагогом не только по образованию. Однажды я, вернувшись из сборной, за которую неплохо выступил, схлопотал замечания по своей игре за «Динамо» и позволил оспорить отрицательное мнение Севидова о моих действиях на поле. Наверное, я тогда думал: «Как же так?! В сборной хвалят, а в клубе ругают! Ничего себе!»

Тут, не дожидаясь ответа на мою реплику, Петр Миронович и попросил:

— Сан Саныч, позволь мне поговорить с молодым человеком. — И, обращаясь ко мне, сказал: — Эдуард, всегда и во всем надо слушаться главного тренера. Он твой отец в футболе. Даже если он не прав, ты все равно не должен ему возражать. Главное, не возмущаться, а быть предельно самокритичным. Постарайся понять самостоятельно, вспоминая игру, где ты допустил ошибки. А спорить с тренером не нужно. Никогда не нужно.

Эту «разборку» я запомнил на всю жизнь! Никогда больше я не спорил с тренерами, даже когда стал известным на всю страну футболистом, заслуженным мастером спорта. Если тренер говорил, что надо работать, я работал, оставляя свое мнение при себе.

И еще один урок дал мне Петр Миронович, когда в конце 1963-го ко мне одно за другим стали поступать предложения о переходе в другие клубы. Посудите сами — обладатель бронзовой медали чемпионата СССР, второй форвард с 21 забитым мячом в списке бомбардиров, игрок сборной страны. Звали во все московские клубы, в донецкий «Шахтер», в тбилисское и киевское «Динамо». Так вот, на встрече руководства республики с командой Машеров отозвал меня в сторону и посоветовал:

— Слышал я, Медвежонок, что на тебя приглашения посыпались. Сейчас приглашают и впредь приглашать будут, учти. Только подумай, где твой дом. Здесь ты заиграл по-настоящему, а значит, твой дом в минском «Динамо». Это я тебе на правах старшего товарища говорю. Знаю, что тебе коллектив в команде нравится. Не стоит от добра добра искать. И потом, если ты согласишься на переход, у тебя характер изменится. Ты на любые переходы согласен будешь, потеряешь чувство команды. Постарайся не черстветь характером, сдерживай свои порывы. Подумай.

Здесь надо сказать, что Медвежонком он меня без начальственного пренебрежения называл, уважительно. Крепко сбитый я по фигуре был, а прическа у меня была лохматая такая.

Случилось это на традиционном послесезонном командном обеде, на котором обычно присутствовали первые лица руководства Белоруссии. Как всегда посидели с нами недолго, приложились к рюмке-другой и уехали, предоставив футболистов самим себе. Я крепко призадумался. Скажи мне подобное кто-нибудь другой да еще в повелительной форме, может быть и не послушал. Но слова Машерова были искренними, затрагивали какие-то потаенные струны души. И я остался в «Динамо» на все время своей спортивной биографии футболиста. А предложений, действительно, в дальнейшем хватало. Квартиры в Москве предлагали, машины без очереди — в общем, весь набор социальных благ того времени.

Вспоминать же о словах Машерова приходилось часто. Как-то я догонял находившуюся на сборах в Хосте свою команду, возвращаясь из тренировочного лагеря сборной. Выхожу из поезда на вокзале, а меня вся команда встречает! До сих пор не Могу найти слов, для того чтобы описать свои переживания в этот момент! Меня бы тогда, случись сразу же на поле выйти, ни одна оборона не удержала бы, точно. Вот что значит команда, чувство настоящего товарищества. Оно проявляется не только в моменты, когда необходимо кому-нибудь помочь, — человек человеку всегда должен прийти на помощь. А вот искренне радоваться успеху коллеги — такое возможно только в дружном коллективе. Это чувство всегда надо в себе искать и находить.

Хорошие отношения в Минске сложились не только внутри команды, но также между командой и болельщиками. В 1963 мы стартовали успешно, и зрители сразу же отреагировали на наши победы. Матчи в Минске всегда проходили при полных трибунах, а «лишний» билетик превращался у ворот стадиона в несбыточную мечту. Играли мы в вечернее время, в сумерки, поэтому во второй половине матча трибуны начинали расцвечиваться огнями факелов. Нет, современные пиротехнические средства тогда болельщикам и не снились. Жгли скрученные газеты. Впечатляющее зрелище! И вот что интересно — у милиции такие действия болельщиков желания задержать кого-либо, а уж тем более применить грубую физическую силу не вызывали. Это был праздник, ликование души.

Именно такая атмосфера царила на стадионе, когда в первом круге чемпионата-63 в Минск приехал столичный «Спартак». Как сейчас помню, арбитром матча был старейшина советского судейского корпуса ленинградец Белов. Игра при нулевой ничьей уже близилась к завершению, когда в ворота москвичей был назначен пенальти. Минута 85-я шла. Представляете, что творилось на трибунах?! В воротах Маслаченко, на одиннадцатиметровой точке — я. Именно после этого удара против моей фамилии в графе «забитые за минское «Динамо» голы» появилась единица.