Фурия - [45]

– Мать, а парень-то хорош! – сказал Иван Васильевич и сел за стол.

– Твоя, правда, отец, и мне понравился этот парень, и у Юльки глаза сияют, но чувствую, с этим Василием у нее надолго роман затянется. Они замолчали.

В комнате Юльки все было в белых и розовых тонах, все здесь было чисто, опрятно, и спокойно. Алексашка сел в кресло, положил руки на деревянные подлокотники.

Рядом с ним стоял журнальный столик, выполненный из полированного дерева.

– Знаешь, Юлька, тебе не хватает бриллиантов на ушах, – заметил неожиданно для девушки молодой человек.

– Алексашка, Вы шутите? Зачем мне бриллианты, мне и турмалина достаточно, я эти сережки совсем недавно купила. В кирпичной башне, ближе к соснам и елям находится магазин 'Серебряное копытце'. Я зашла в магазин, где хотела купить серебряные, как снежинки сережки, или золотые, похожие на листья клена. Свет дневных ламп освещал маленькие блестящие камни на кольцах и сережках. Я стояла у витрины с золотыми украшениями, и меня неудержимо притянули к себе прозрачные сверкающие камни, в золотом оформление. Я попросила продавца показать сережки с бриллиантами. Хрустальные грани сверкали на моей ладони так близко и призрачно, что я невольно приложила их к мочке уха. Я посмотрела в зеркало, алмазные грани, переливаясь в лучах света ламп, вызвали у меня странное чувство, о том, что я знаю, как можно найти в этом мире бриллианты.

– Юлька, так тебе нравятся бриллианты? Это же замечательно! Мне они тоже нравятся! – обрадовано прервал ее речь Алексашка.

– Алексашка, у меня никогда не было бриллиантов, но когда я о них читала в книгах или смотрела фильмы с погоней, в поисках сверкающих камней, мне всегда казалось, что я все знаю о событиях раньше любого героя. Я очень люблю – детективы с алмазами, другие камни меня в книгах не привлекают. Я на секунду задумалась с бриллиантами в руках, и тут же вернула сережки продавцу. Денег у меня хватило на сережки – гвоздики с вишневым камнем, турмалином. Вот и все.

– А я люблю блеск хрусталя и бриллиантов; люблю, когда стекла сверкают, – мечтательно проговорил Алексашка.

– Я включу музыку, у меня есть новая пластинка с песнями Аллы Пугачевой, я уже почти все песни с него знаю.

– Ты поешь песни под пластинки? Интересно, я никогда не подпевал певцам.

– А почему нет? Пластинки у меня есть. Мне еще нравится Диксиленд. Там одна мелодия, без песен. А еще у меня есть репродукции картин, хотите посмотреть?

– Посмотрю, с тобой я и репродукции картин могу посмотреть.

И они стали переворачивать большую книгу с репродукциями картин, на которых были изображены дворцы и замки, и их интерьеры. Алексашка то смотрел на красочные дворцы, то на сережки в ушах Юльки, камень турмалин размером в вишневую косточку, мерцал при вечернем освещении с вишневым оттенком.

– Юлька, вам подойдут только бриллианты в сережках, – опять сказал Алексашка.

– Алексашка, живите спокойно, турмалин безопаснее, но бриллианты – это здорово!

– Вот, ты уже понимаешь меня, я подарю, тебе Юлька – бриллиантовый комплект.

– Скажите тоже, – отозвалась она, закрыв книгу с репродукциями прошлого.

Так и говорили они, путая, и 'ты', и 'Вы', и им было хорошо.

– Мне пора уходить, ехать далеко, я был в этом районе у друга, – поднялся с кресла молодой человек.

– Я провожу вас только до двери, – вздохнув, сказала девушка.

Юлька невольно стала отдаляться от подруги Юльки, она все больше времени проводила с Василием.

Стоило Ирине позвонить Юльке, как она отвечала:

– Алексашка пригласил меня на выставку картин, мы вместе с ним обошли картинную галерею. Мы не поленились и посетили алмазный фонд страны, мы с ним вместе ходили в театр оперетты, и в старый драматический театр, даже на концерт ансамбля 'Березка' попали в кремлевский дворец. Ирина, ты не обижайся, но мне некогда, приходи на мою свадьбу.

После высокохудожественной прелюдии семейной жизни Алексашка и Юлька расписались, на свадьбу она надела свое платье, которое осталось у нее с выпускного вечера в школе. Прямое платье было сшито из дорогой импортной парчи, сжатой узкими полосками, воротник плотно облегал горло, а под ним был вырез до груди.

Людей на свадьбе было мало, так хотел Алексашка по фамилии Меньшиков. После свадьбы он перевез молодую жену к себе домой, так как его мать, уехала на все лето, и они остались одни.

Дом Меньшиковых находился на другой стороне города. Он вовсе не работал шлифовщиком, а учился в техническом институте, и они как раз изучали шлифовальные станки, вот он и сказал в шутку родителям Юльки, что он шлифовщик.

Летом Алексашка уже действительно работал за станком, но это была обыкновенная практика в техническом институте.

Юлька мгновенно почувствовала разницу между жизнью дома и жизнью с Василием, и готова была кусать локти, что вышла за него замуж. Из домашней принцессы она превратилась в золушку.

Теперь она вспомнила про Ирину и позвонила:

– Ирина, знаешь, дома у нас было тепло, уютно, красиво, и домашними делами занималась моя мама, а в доме мужа все надо делать самой. Слезы без причины текут из моих глаз. Достатка я не ощущаю, а он все о бриллиантах мне говорит, это противоречие вызывает у меня раздражение, и мой молчаливый гнев.