Фуриозо - [7]

Луизу задели эти слова.

— Как ты можешь так говорить? Разве не видишь: это серьезно! Я работала круглые сутки, чтобы достичь успеха, а в результате стоило зажать пальцы этой чертовой дверью, и все кончено.

— Это не повод, чтобы изливать свою злость на меня.

— Хелена сказала, когда придет врач?

Каролина пожала плечами и снова углубилась в ноты.

— Я позвоню Раулю, — сказала Луиза с агрессией в голосе. — Он должен помочь, он меня заменит. Если, конечно, свободен. Я-то столько раз его заменяла…

Каролина почти простонала, услышав это имя:

— Только не этот надменный…

Луиза резко прервала подругу:

— Не надо ярлыков. Ты делаешь это, чтобы досадить мне. Ты его не знаешь, Каролина. Как ты можешь судить человека? Ты просто-напросто вбила себе в голову, что он плохой. Но что ты имеешь против Рауля? Ты видела его пару раз!

— Он придурок. И все время пялится на мою грудь. А он пытался узнать меня лучше?

Луиза поморщилась:

— Каролина, не все от тебя без ума. И если бы ты одевалась приличнее, у Рауля не было бы повода пялиться на твою грудь.

Девушка демонстративно захлопнула ноты и с иронией спросила:

— Так что Луизе не нравится в моей одежде?

— Я все равно ему позвоню. Точка.

Каролина откинулась на спинку стула. Начала внимательно рассматривать больничную стену.

— Каролина, успокойся. Если Рауль согласится помочь с записью, это будет идеально. Ради меня, ради себя согласись потерпеть его. Рауль — гениальный скрипач и столькому может тебя научить! Он привнесет в квартет новую энергию. Умоляю, смирись!

Каролина, сложив руки на груди и продолжая изучать стену приемного отделения, молчала. Луиза положила руку на ее колено, но тотчас отдернула, задев больные пальцы.

— Черт, как больно! — вырвалось у нее. — Ну почему ты не обошлась аккуратнее с этой дверью?

Каролина вздернула подбородок:

— Хочешь сказать, что это моя вина?

Луиза издала горький смешок.

— Ага, значит, ты действительно так думаешь! И я, по-твоему, должна отвечать за то, что ты не успела поймать дверь? Кто тебе раз сто говорил: попроси Никлассона починить ее!

— Поразительно, как тебе удается навлекать неприятности на свою голову и на головы окружающих! Конечно, ты не специально повредила мне пальцы. Но ты, девочка, никогда не видишь дальше собственного носа! Идешь по лестнице, роняешь сумку, тянешься за ней, ни на секунду не задумываясь о том, что я иду следом за тобой.

— Что ты несешь? — вспылила Каролина и почти прокричала: — Да если бы ты ко мне не липла как пиявка…

Луиза замерла от нелестного сравнения и спустя секунду процедила сквозь зубы:

— Ради бога, думай, о чем говоришь. И не кричи так.

Но взгляды присутствующих уже были прикованы к импровизированному спектаклю. Публика ждала следующей реплики в этом захватывающем представлении.

У Каролины вспыхнули щеки. Луиза поняла, что надо спасать ситуацию: сначала медленно обвела взглядом ожидающих, заставив их отвести глаза, потом шепотом сказала Каролине:

— Возьми себя в руки. Мне не нужны здесь сцены.

Каролина эмоционально произнесла:

— Подумайте, ей сцены не нужны! Да минуту назад ты изображала примадонну у стойки регистрации. За собой ничего плохого не замечаешь, а я всегда нехороша!

Она тряхнула волосами и с удовлетворением отметила, что попала в больное место.

— Прекрати. У меня больше нет сил.

Луиза положила голову Каролине на плечо и прошептала:

— Милая, ну не будем ссориться. Ты права: спешить не надо. Давай подумаем о приятном. Даже если моя карьера закончена… — Луиза сглотнула, замолчала. Потом сжала пальцы девушки в своей руке и доверительно сказала: — Даже если я никогда больше не смогу играть, у нас есть повод для радости: малыш в твоем животе. Скоро мы станем семьей. Ты будешь мамой, Карро. Это самое прекрасное, что может случиться в жизни, настоящее чудо. А все остальное неважно. Я тебе завидую: мне-то ведь так и не удалось зачать. — Она вздохнула. — Эти мировые турне переоценены, согласись. Номера отелей выглядят одинаково и в Берлине, и в Лос-Анджелесе. Моя мечта сыграть Бетховена сбылась, а большего мне не надо.

Луиза, кажется, забыла о больной руке и увлеченно рассуждала о детях, но Каролиной ее речь воспринималась как неразборчивое словесное месиво, а внезапный эмоциональный подъем подруги раздражал и злил.

Наконец прозвучала фамилия Луизы, и она сразу вспомнила, зачем сидит здесь:

— Как раз вовремя. Мне нужен рентген.

Резко выпустив руку Каролины, которую только что с нежностью сжимала, она вскочила, подхватила сумку и, не взглянув на возлюбленную, пошла навстречу врачу.

Каролина смотрела подруге вслед. Внезапно все поплыло перед глазами, на коже выступил холодный пот. Сделав глубокий вдох, она прижала руки к животу и нагнулась вперед. Промелькнула мысль, что выносить это больше невозможно. Виски пульсировали, заглушая внешние звуки. Желудок болезненно скрутило.

Подхватив виолончель, она выбежала на улицу. В киоске неподалеку от приемного отделения купила три большие плитки шоколада по цене одной и, сорвав упаковку, откусила большой кусок. Карамельная начинка захрустела на зубах. За минуту было съедено все, но тут же возник новый приступ тошноты.