Фультон - [23]

Как часто, глядя на проворно бегающий челнок ткацкого станка или на ритмично, с тяжелыми вздохами движущийся балансир новой машины Уатта, Фультон ощущал в себе желание создать нечто подобное. Портрет работы Рейнолдса — и паровая машина. Ван-Дейк — и Уатт… Что полезнее и нужнее? Что общего между картиной Гэнсборо и прядильной машиной Аркрайта? Наконец, кто же он сам? Художник или механик? Живописец или изобретатель?

Мистер Вест хорошо понимал эти моменты неуверенности и колебаний Фультона, относя их к неизбежным «болезням роста» всякого начинающего художника.

— Если хотите добиться успеха, — говорил он Фультоиу, — идите по одному и тому же пути. Не уклоняйтесь от него в сторону. Не отвлекайтесь занятными, ко ненужными для вашей цели вещами.

И Фультон, пытаясь выкинуть свои мечты о небывалых машинах, снова брался за палитру и кисти.

Почти все это время Фультон жил на средства Веста. Лично на себя Фультон тратил очень немного— пуританская умеренность и суровая юность издавна приучили его к бережливости. Фультон знал цену деньгам и не расшвыривал, их с такой легкостью, как его состоятельные товарищи по учению. Лондонские соблазны были посильнее соблазнов скромной и тихой Филадельфии. Но веселые ужины с товарищами и их легкомысленными подругами не увлекали молодого Фультона. Он чувствовал себя в этой бесшабашной компании посторонним. Его серьезность принималась за гордость, а скромность — за ограниченность. Люди с такими качествами — плохие товарищи для веселящихся. Фультон не пытался убеждать в противном.

Набив руку в копировке картин, Фультон понемногу делался полезным своему учителю Весту. Копии с картин старых мастеров были в спросе, особенно если эти копии делались под наблюдением крупных художников. Вест получал множество заказов подобного рода и поручал их выполнение своим ученикам, в том числе теперь и Фультону. Большинство оригинальных картин принадлежало частным владельцам, позволявшим иногда снять копию с их художественных сокровищ. У придворного художника Веста были обширные связи в высших аристократических английских кругах. Получив однажды заказ на воспроизведение ряда известных картин, он отправил Фультона для снятия копий в Паудерхил-Кэстль, один из крупнейших замков графства Девон. Там, с небольшими перерывами, Фультон провел более года.

К тому времени провинциальная стеснительность и неловкость Фультона исчезли окончательно. Мастерская Веста была хорошей школой не только в области живописи, но и в искусстве светского обхождения. Сын прачки, Фультон научился держать себя в обществе графов и пэров. Выдержка, сдержанность, смелый открытый взгляд и неизменная серьезность — невольно импонировали его собеседнику. Фультон чувствовал себя одинаково свободно и во дворце и в портовой таверне.

В замке Паудерхил-Кэстль он познакомился с двумя людьми, имевшими серьезное влияние на его дальнейшую жизнь.

Однажды в галерее, где Фультон работал над копией картины Ван-Дейка, появился хозяин замка с двумя гостями, которым он хотел показать несколько новых приобретений. Один из гостей, джентльмен лет пятидесяти, носил громкое имя герцога Бриджуотера. Другой — лет тридцати пяти, сухощавый блондин с беспокойными нервными движениями, был не менее известный в то время лорд Чарльз Стэнгоп.

Пришедшие остановились у мольберта с почти законченной фультоновской копией. Хозяин познакомил гостей с молодым американским художником. Несколько метких замечаний скоро втянули Фультона в оживленный спор о достоинствах некоторых картин.

На одной из них пламя текущей вулканической лавы, по мнению Стэнгопа, имело ненатуральный оттенок. Фультон возражал, обронив при этом несколько технических терминов из области плавки железа.

— Откуда вам это известно, молодой человек? — удивленно спросил его собеседник.

Фультон в двух словах рассказал о ланкастерских чугунолитейнях и о своем интересе к механике.

— Живописец-механик… — улыбнулся Стэнгоп — в первый раз встречаю такое редкое сочетание…

Молодой американский художник заинтересовал Стэнгопа и Бриджуотера. Несколько последующих встреч в замке укрепили завязавшееся знакомство.

Обе эти фигуры, лорда Стэнгопа и герцога Бриджуотера, настолько колоритны, что о них стоит сказать несколько слов.

Герцог Фрэнсис Эджертон Бриджуотер (1736–1803) был известен как один из крупнейших владельцев каменноугольных копей при Уорслеймилле, под Манчестером. Каменный уголь в связи с развитием английской металлургии приобретал все большее значение в экономике страны. Уже к середине XVII столетия спрос на него иногда превышал предложение.

Однако быстрому росту каменноугольной промышленности препятствовали два барьера — вода и бездорожье. По мере истощения высоколежащих слоев, в поисках угля приходилось начинать разработку более глубоких пластов. Самой тяжелой была борьба с подземными водами, заливавшими шахты и штольни. Здесь не могла помочь никакая ручная откачка. Появившаяся в первой четверти XVII столетия паровая машина Коулея и Ньюкомена, несмотря на все ее недостатки, в известной мере отвечала потребности времени.

Машина эта была очень несовершенна и с’едала огромное количество топлива. Только паровая машина Уатта, составившая эпоху в мировой технике, окончательно освободила каменноугольную промышленность от угрозы подземной воды.