Фультон - [21]
Когда Фультон появился на лондонском горизонте, Вест заканчивал работу над этой картиной. Он не прятался со своими работами, подобно Гэнсборо. В его мастерской постоянно толпился народ. Считалось признаком хорошего тона побывать днем у модного живописца, чтобы вечером, на званом обеде или в партере театра, небрежно бросить несколько на-лету подхваченных фраз о новой картине. Большая комната, с огромным во всю стену окном, своей обстановкой напоминала антикварную лавку. Китайские вазы в рост человека, золотая посуда, сваленные в углу арбалеты, аркебузы и алебарды[6], церковные облачения, шелковые ткани, персидские ковры, манекен индейца и статуя воина в римских доспехах, куча английских мундиров и над всем этим — особая, присущая мастерской живописца, теплая пряная атмосфера — смесь духов, скипидара, лака и запаха каменного угля, горящего в широком камине.
На нескольких мольбертах стояли незаконченные картины — отдельные аксессуары одежды и обстановки дописывались учениками. Так работали Рубенс и Тициан. Почему Вениамин Вест не мог последовать их примеру?
Картина, над которой он трудился к моменту приезда Фультона, изображала сцену, когда генерал Вольф, командующий английской армией, разбив 13 сентября 1854 года под Квебеком французскую армию Монкальма, умирает от полученной раны на руках своих приближенных. Некоторая условность трактовки не лишает картину известного драматизма. Отчаяние, написанное на лицах двух солдат с правой стороны, и тревога друзей, поддерживающих раненого командира, резко отличаются от эпического спокойствия сидящего рядом индейского вождя, задумчиво всматривающегося в бледные черты умирающего. На заднем плане — группа солдат тянет орудие. Еще дальше — море и мачты кораблей английского флота. Клубящиеся свинцовые облака подчеркивают яркий луч солнца, падающий на центральную группу.
Фультон не мог отвести глаз от картины. Вот, наконец, настоящая живопись, о существовании которой он только смутно догадывался…
Вест понял восторженное молчание своего нового ученика.
— Не думайте, что я достиг этого сразу, — обратился он к Фультону, — мне пришлось очень долго и много работать. Если у вас есть талант — вы можете достигнуть того же.
Фультон решил не терять больше времени. После первого угара от лондонских впечатлений он с жаром принимается за работу. Ему не терпится попробовать свои силы в чем-нибудь грандиозном. Ему уже мерещатся огромные полотна какой-нибудь «Битвы при Саратоге» или «Первого конгресса свободной Америки», но, увы, повторилась история с ювелиром. Прежде, чем взяться за огранку драгоценных камней, ему пришлось пройти годы скучного ученичества. Вест строжайше запретил Фультону браться за кисть, пока он не овладеет техникой рисования углем и карандашом. Сначала только гипсовые модели. Живая натура через год, через два. И Фультон часами трудолюбиво просиживал вместе с другими учениками над перерисовыванием гипсовых слепков. Вест, несмотря на свою мягкость и обходительность, был очень требователен и педантичен. Ученики любили своего знаменитого руководителя, но в то же время побаивались его острых насмешек.
Десятка полтора учеников Веста представляли собой довольно пестрый состав. Тут были сынки богатых родителей, решившие стать такими же известными художниками, как Гэнсборо и Рейнолдс. Таланты их были средней руки, но зато они хорошо оплачивали Весту свои уроки. Вторая, меньшая группа, приходилась Весту больше по сердцу. К ней принадлежало несколько молодых людей с настоящими дарованиями. С них Вест не брал ничего, точнее сказать, они платили за науку натурой, доканчивая второстепенные подробности начатых им картин.
Фультона нельзя было причислить ни к тем, ни к другим. У него не было денег, чтобы платить за свое обучение, но не имелось и большого таланта. Фультон напоминал Весту о его родине, оставленной им двадцать семь лет назад. В этом черноглазом юноше с легкой поперечной морщинкой у переносицы Вест угадывал настойчивую натуру и несокрушимую волю. Кроме того, Вест искренно уважал и любил Франклина и по его просьбе охотно взялся за художественное воспитание Фультона.
Посещение картинных галерей было началом этого воспитания. Королевский дворец обладал в то время лучшим собранием картин старых мастеров и современных английских художников. Вест умело подмечал и обращал внимание своих учеников на их особенности. После его живых и образных пояснений картина переставала быть только красивой и занимательной вещью, она приобретала глубокий внутренний смысл.
Громадное здание Монтегю-Хауз на Грэт-Руссель-стрит с его замечательными минералогическими, ботаническими, гравюрными и художественными коллекциями, собранными богатым судовладельцем Куртоном и лейб-медиком Слооном, вместе с рукописным собранием Гарлея и библиотекой Роберта Коттона, — со средины XVIII столетия сделалось средоточием научных и художественных сокровищ страны, доступных для самых широких кругов. Через сто лет это собрание ценнейших коллекций превратилось во всемирно известный Британский музей. Сначала у Фультона разбежались глаза. Он не воображал, что на свете может существовать столько прекрасных вещей.
