Fuck’ты - [7]

Интересно, а у нас будет секс?

Я еще секунду поправляла сумку, тем самым пытаясь тянуть время, данное ему для того, чтобы он сказал то самое мужское «А вы мне не оставите свой номер телефона?» Попса, конечно, но лучше, чем молчание.

Ясно, секса не будет. «Девушкам из высшего общества трудно избежать одиночества», но «Москва слезам не верит». Она вообще ничему не верит, как и Романович. Сев за деревянную лавку в курящем зале, я поняла, что насчет уединения сильно погорячилась, поморщила нос — оценила обстановку, набрала Карине и Насте, главное, чтобы они не расценили мой звонок как предложение устроить лямур а труа. Недавно я им рассказала, зачем люди ходят в «Кофеманию», ИМХО[2], конечно.

На удивление, обеих заинтересовала перспектива встретиться. Но отнюдь не для лесбийского образования: первая хотела «Иль-Ниньо», вторая сэндвич «Баффало». Иногда мне кажется, что если бы не гастрономические ресурсы Москвы, люди перестали бы разговаривать друг с другом. И, правда, зачем говорить, когда можно жевать или сосать? Карамельки без сахара.

Сестра приехала через двадцать пять минут.

— Я уже заказала тебе «Иль-Ниньо», — сказала я, высасывая из стакана манговый айс-ти.

Она чмокнула меня в нос. А я начала беседу, которую собиралась начать еще год назад.

— Скажи, а ты нюхала кокаин?

— Неа. Я так, дурь с опиумом, гаш с героином, фенозепам в четырнадцать.

— А таблетки: цешки, эфки, ешки?

— Нет. Бог уберег.

Мне почему-то страшно захотелось выпить. На часах было десять. Я заказала «Маргариту».

— А как тебя увезли в клинику?

— Мама утром сказала, что ее кадровик попал в беду и надо поехать помочь. Я ничего не поняла, пока на вывеску не посмотрела. А дальше вышли санитары и меня унесли на анализы.

— Ты дралась, сопротивлялась? Я бы точно между ног санитару заехала.

— За что и получила сутки в карцере. Потом ко мне вошел врач и психолог. И после пары часов я поняла, что делать не хрена. Попросила маму привезти плеер и пару книг.

— А что в МГЮА не поступила, не жалеешь? Какие баллы набрала?

— Не знаю, я так и не стала выяснять. Я сочинение писала, бухая в дерьмо.

— Слушай, а что у тебя в крови нашли?

— Не важно. Мне звонить адвокату? — собрав кудрявые каштановые волосы в хвост, она попыталась перевести наш разговор в шутку.

— Все. Молчу. Просто интересно же. Не каждый день любимая сестра — наркоманка.

Я произнесла это с наигранной гордостью. Привет Станиславскому.

— И слава Богу.

Богу слава не нужна. У него и так потрясный PR.

Приехала Настя.

— Только что видела машину Романовича, — сказала она, снимая с себя огромный шарф Louis Vuitton.

Все сегодня под «Кофеманию» одеты. Все жаждут хорошего секса.

Настя была единственным человеком, который был в курсе наших последних замутов. Она видела Алека пару раз в жизни, но, слышав не раз нашу историю, могла вслепую нарисовать фоторобот, составить психологический портрет и отметить галочками на карте Москвы места его обитания.

— Романович? — удивилась сестра, которая думала, что мы уже года два как не общаемся.

— Я его видела, — сверившись с циферблатом на руке Карины, — два часа и три минуты назад…

— Да ладно? — Настя позеленела от желания знать подробности.

— А он все еще с этой, как ее… Ну, эта… Блин.

— Да, он все еще с Жанной.

— А вы с ним что, прости, делаете? — удивленно спросила Карина, которую всегда привлекали особи, появляющиеся в моей постели и на стиральной машине.

Женской дружбы не существует.

— Это просто секс. Ничего личного! — ответила я, залпом допивая свою «Маргариту». — Ваше здоровье.

И тут я задумалась, почему мы постоянно друг от друга скрываем факты? Что может изменить маленькая подробность о случайном сексе или веществе в крови? Неужели эти мимолетные ошибки могут заставить нас перестать уважать друг друга?

В заключение встречи я стала развивать свою новую глупую мысль, которая принесла мне сто евро за десять тысяч знаков и одну фотографию из архива Линды.

— По опросам журнала Elle, мужчины считают самым сексуальным, когда у женщины французский маникюр. И знаете почему? Потому что ноготь овальной формы напоминает прозрачный презерватив после эякуляции и подсознательно ассоциируется с наслаждением.

— А у меня с оргазмами неразрывной цепочкой связан запах старого доброго Armani Aqua di Gio. Не потому, что я давно не испытывала оргазмов, а потому, что память у меня хорошая.

Наш смех был прерван нервным вибрированием Настиного телефона. Интересно, как можно серьезно относиться к аппарату связи, где в режимах есть забавная функция «вибратор», которая периодически заедает. Но мы знаем, что делать — положить в карман джинсов и получать удовольствие от поломок систем и сбоев вызова.

Настя помрачнела и несколько раз переспрашивала у собеседника: «Это шутка?»

— Бред какой-то, звонит девушка моего брата и говорит, что они с отцом поехали разбираться с ребятами из класса, которые с оружием. Чушь.

— Да ладно? Где?

— Во дворах Плющихи. Алина плачет.

Настя вскочила, положив тысячу рублей под пепельницу. Мы решили поехать с ней, какой бы злой шуткой все это ни оказалось, сейчас ей страшно. Мне тоже было не по себе.

Ее брат учился в моей первой школе на «Парке культуры». Я до сих пор помнила имена всех учителей, и иногда, оказываясь неподалеку, проходилась по школьному двору — вспоминала, как в первом классе мы верили, что за электроблоком живет Мумия.