Fuck It. Послать все на ... или Парадоксальный путь к успеху и процветанию - [5]

Когда вещи, которые мы считали для себя значимыми, начинают приносить нам боль, мы можем дойти до той точки, когда говоришь: «А пошло все на…» Именно тут мы бросаем это и начинаем заниматься чем-нибудь более приятным. Итак:

• Мы посылаем на… попытки заниматься фитнесом и вместо этого садимся смотреть ТВ.

• Мы посылаем на… попытки любезничать с несимпатичными нам людьми и вместо этого начинаем их игнорировать.

• Мы посылаем на… попытки приходить на работу минута в минуту и вместо этого стараемся опаздывать.

• Мы посылаем на… необходимость делать уборку и вместо этого вызываем уборщика.

Фактически мы говорим «А пошло все на…» всякий раз, когда отказываемся от чего-то, приносящего нам хоть сколько-то мучений. Мы можем сказать «А пошло все на…» и отказаться быть тем, кем быть не желаем. Послав все на… мы можем перестать беспокоиться о том, о чем, как нам казалось, должны беспокоиться.

Мы посылаем на… все обязательства, которые накладывает на нас семья, друзья, работа, общество и весь окружающий мир вообще. Время от времени давление, оказываемое на нас всеми остальными людьми, требующими, чтобы мы жили определенным образом и делали конкретные вещи, просто становится непереносимым. И мы посылаем все на… и начинаем все делать по-своему.

Мы посылаем все на… когда наконец-то делаем то, чего раньше себе не позволяли

Итак, мы наконец делаем все по-своему. По какой-то причине мы запрещали себе делать многое из того, что хотелось бы делать. Мы думали, что не должны этого себе позволять.

Прямо в этот самый момент люди говорят: «А пошло все на…» и наконец-то:

• подходят к парню или девушке, в которых давно влюблены, и рассказывают им о своих чувствах;

• бросают опостылевшую работу, чтобы попутешествовать по миру;

• высказывают все, что думают, своему другу или члену семьи;

• впервые в жизни берут в поликлинике бюллетень;

• заглядывают в гардероб жены и решают примерить какое-нибудь симпатичное вечернее платье;

• громко разговаривают в библиотеке;

• целиком съедают шоколадный торт;

• показывают водителю другой машины средний палец и срываются с места;

• часами валяются на траве, просто глазея в небо.

Это — свобода делать то, чего по-настоящему хочется. Послать на… окружающий мир и все, что о вас думают люди, и пуститься во все тяжкие.

Это та сторона философии «А пошло все на…», к которой нужен саундтрек в стиле рок. Из этого сделаны памятные нам старые рекламы джинсов Levi's: вкатываешь в офис на мотоцикле, забираешь девушку и уезжаешь в сторону заката.

Поэтому поддайте газу и пойте вместе со мной:

Жми на газ и разом

Вылетай на трассу

В поисках удачи,

Какой бы ни была!

Да, крошка,

Пусть случится это,

Мир сожми в объятиях любви,

Заряди все пистолеты

И вокруг пали!

Рожден быть свобоооооооодным[1].

Мы посылаем все на… потому что жизнь слишком перегружена смыслом

Любое произнесенное нами «А пошло все на…» базируется на нашем отношении к смыслу жизни. Истина в том, что жизнь слишком заполнена смыслом, и это — прекрасная шутка вселенского масштаба. Как правило, мы считаем, что тяготы жизни состоят из поиска смысла: мы хотим найти значимые для нас занятия, мы беспокоимся по поводу истинного смысла жизни, нас тревожит его отсутствие. Однако именно аккумуляция смыслов и причиняет нам ту самую боль, которую в конечном счете мы и посылаем на…

Мы перестали мыть окна, потому что страдания от этого занятия перевесили значение факта обладания чистыми окнами, насажденного в нас родителями.

Мы вылетаем на трассу, потому что зов дорог наконец победил значимость последовательной карьеры, купленного по ипотеке дома и широкоэкранного телевизора.

Итак, давайте взглянем на историю смысла (и боли).

Как мы наполняем свою жизнь смыслом

О черт, поглядите-ка, кто к нам пожаловал…. Это Имон Эндрюс[2] (Eamonn Andrews) (или, в зависимости от вашего возраста, Майкл Аспель (Michael Aspel). Он ворвался в сортир и застукал вас за чтением этой книжки… или подсел к вам в автобусе… или выскочил из шкафа в спальне, чтобы сказать: «Это — ваша жизнь».

Вы поднимаетесь на ноги и следуете за ним оттуда, где были. После смены кадра мы оказываемся в студии, заполненной знакомыми вам людьми и укрепленным на заднике большим черным экраном, транслирующим ваш портрет. Потом появляетесь вы с Имоном, как будто студию построили прямо по соседству с вашим домом. И начинается: вы родились в 1965 году, в спальном пригороде, в семье Джин и Дерека Мэйхью… и так далее.

Но это ведь вы… Поэтому вернитесь ко дню своего рождения. Давайте вместе посмотрим, как вы делаете первый глоток воздуха, выбравшись из чудесного теплого и влажного местечка, где обретались последние девять месяцев. Какой чудовищный шок… множество ярких огней и людей… жидкость, в которой вы только что плавали, исчезла, осталось только пространство, только воздух.

Вот, пожалуйста. Вы оказались в пространстве, не имеющем для вас ни малейшего значения, но на данный момент вас это совершенно не беспокоит. Теперь на протяжении какого-то времени вам будут приносить радость простейшие смыслы: грудь матери означает еду и питье и… ну, в общем, грудь матери означает еду и питье. А в остальных глазеющих на вас и издающих забавные звуки людях никакого смысла нет.