Фронты - [11]

Между тем, поезд, минуя станцию, уже давно тронулся…

В окне до самого горизонта лежала зеленая долина и небольшой лиственный лес. Солнце светило ярко, воздух был свеж. Сразу за лесом, взору офицеров предстала Ставка Главнокомандующего войсками. Им был временно стареющий адмирал Нахимович.

Офицеры в купе встали и приветствовали вид Ставки громкими возгласами "Ура!" в открытое окно. В ответ, однако, послышались отдельные слова и обрывки неблагозвучной тирады. Типа: "Главнокомандующий на вас клал!.." или что-то еще, очень похожее на это. Стало ясно, что речь не идет о сепаратном мире, о судьбе Отсосовки и территории вдоль русла реки Течки.

Обидевшись, ехавшие в купе, договорились при первой возможности немедленно сдаться в самурайский плен…

15

Майор Секер очень гордился построенным кирпичным с облицовкой Коммуникационным Шлагбаумом. Он ежедневно совершал вокруг него многократный обход.

"Самурайцев мы били и сейчас разобьем! — говорил Секер. — Сейчас наша основная задача — научиться делать Шлагбаумы, как это принято за границей!"

Секер гордился шлагбаумом до тех пор, пока барон Хоррис не вытерпел и не заявил, что Шлагбаум, собственно говоря, дерьмо, и в Швеции их делают совсем не так и много лучше.

Секеру наверное было обидно слушать такой отзыв, но факт оставался фактом — до Швецких Шлагбаумов в Империи было еще далеко.

Отчаявшись выйти из затруднительного положения (кончался сидр), Секер устроил разнос оставленным в его распоряжении юнкерам-старшекурсникам, указывая им на безграмотность проведенных работ, после чего отрядил их в Швецию. Адьютант Секера, Палыч, сопроводил юнкеров святым письмом, которое нужно было переписать и разослать каждому по 250 раз.

На этот раз юнкерам пришлось обойтись без любимого ими контр-обер-лейтенанта Каца, поскольку Секер послал его вскоре за сидром. Случилось это вот как.

Майор Секер по высокородной привычке просыпался поздно. Это помогало ему справиться с утренним похмельем. Но однажды утром Секер понял, что без сидра ему уже не обойтись. Терзаемый однозначно жутким похмельем, он кликнул Палыча, вспомнив единственное, уцелевшее в его памяти после вчерашнего, имя.

— А что, Палыч, не осталось ли где-нибудь сидра? — простонал Секер, когда его адьютант появился.

— Нет, господин майор, не осталось. Все господа офицеры выжрали, развел руками Палыч.

— И это сейчас! Когда вражеский сапог попирает священные земли Империи! — разойдясь, майор вскочил с кровати, выставив на обозрение грязно-зеленые подштанники. — И это в страшные дни, когда народ рвет на себе жилы, находятся такие офицеры, которые допивают сидр!.. Будто им вчерашнего мало!..

— Точно так, говорите. Ваша правда… — вздохнул Палыч.

— А мог бы ты достать где-нибудь сидра, Палыч? — спрашивал уже более практично майор Секер.

— У самурайцев он только и остался.

— А смог бы ты жизнь положить за государя Императора?

— Да я… да не умереть!.. Да я даже… — воскликнул, смутившийся Палыч, прикидывая — неужели именно его отправят в столь опасную экспедицию?

— Отлично! Вот что значит быть постоянно возле своего бравого офицера и во всем брать с него пример! Ты слушаешь, Палыч? Я даю тебе весьма важное поручение. Надо проникнуть в лагерь желтозадых самурайцев и отбить у них обозы с сидром. Надеюсь, не мне говорить о том, что майор Секер с нетерпением будет ждать удачи. Если вернешься — будешь повышен в звании. Ты будешь тогда не адьютант майора, а адьютант полковника!

— Так что же, я один обоз отобью?!

— Да, один не отобьешь, — заверил его Секер, почесывая в голове дланью. — А мы пошлем с тобой отбивать обер-лейтенанта Каца! Шлагбаумы-то он строит плохо, может хоть сидра отобьет!

Не дав сказать Палычу больше ни слова, майор выставил его за дверь и стал сливать из пустых бутылок остатки спиртного.

"Отобьет или нет?" — думал он с растущей тревогой.

16

Кони, выданные обер-лейтенанту Кацу и адьютанту Палычу, отличались кобылистым нравом и сразу же резво устремились по покрытой цветами степи.

— На самурайском фронте хорошо, — развивал мысль обер-лейтенант Кац. Там мы запросто отобьем обоз с сидром… Или достанем сидра, пользуясь перебежками.

Сделав многозначительную паузу, он добавил.

— Перебежим с тобой к самурайцам, получим новую форму, а потом ее можно менять на сидр!..

Палыч не слушал Каца, потому что был пессимистом.

"Опять желтопузых стрелять, — думал Палыч. — Интересно, чем же все-таки досадили нам эти самурайцы?"

Побоища с пресловутыми самурайцами были нескончаемы и такие садисткие, жестокие, что всех окончательно уже достали. Они переходили из поколения в поколение и приобретали оттенки некой межнациональной неприязни.

Между тем, вся окрестность города Же экологически бедствовала, была выжжена многочисленными схватками дотла, за исключением юго-западного направления, в котором до сих пор продолжалась перманентная забастовка сражающихся и по которому теперь двигались два лазутчика.

— Совсем адмирал Нахимович ониспедел, — молвил наконец обер-лейтенант Кац, растегнув китель и поправляя волосы на груди специальной гребенкой, которую достал из рейтузов.

Палыч мрачно покосился на гребенку, осмотрел Каца с ног до головы и вздохнул.