Фронтовые повести - [2]

Вглядываясь до рези в глазах, Жилбек старался не пропустить мгновения, когда бомба будет отделяться от самолета. Вначале появилось несколько черных жалких комочков. Они быстро увеличивались, вытягивались, и вот уже со свистом и жутким воем неслись к земле зловещие глыбы металла. Гул, грохот, вой, свист, летящие в небо фонтаны земли. Жилбек больше ничего не видел, он ничком лежал на земле, заткнув уши и чувствуя, что вот-вот бомба врежется ему в затылок.

Загрохотали наши зенитки. Снаряды рвались, а бомбы все сыпались, и казалось — не будет им конца.

Один из бомбардировщиков, набрав высоту, вошел в пике и, точно ястреб, пошел на окопы. И вдруг перед ним яркой вспышкой разорвался снаряд. Самолет запылал, густой черный дым потянулся за ним жирной лентой, и бомбардировщик рухнул где-то позади окопов, в лесу.

— Видели, ребята? — крикнул Жилбек. — Так их, гадов, будем лупить до последнего!..

Едва ушли бомбардировщики, как начался артиллерийский обстрел. Снова, засыпая бойцов, с грохотом взметалась земля, свистели осколки снарядов. Когда артналет прекратился и наступило короткое затишье, Жилбек поднял голову. На запыленных лицах бойцов блестели одни глаза.

— Танки! — высоким голосом крикнул кто-то, и Жилбек увидел тяжело ползущие машины с черными крестами на броне. Их было не меньше двадцати. Они шли на окопы и вели на ходу огонь.

Все шло как по расписанию. После артналета фашисты пошли в атаку.

— Приготовить гранаты! — скомандовал Жилбек. Танки набирали скорость. За ними, точно скопище каракуртов, темнели фигуры фашистских солдат.

— Без команды не стрелять! — приказал Жилбек. — Подпустим врага поближе! Приготовить противотанковые гранаты!

Бойцы были необстрелянны, Жилбек прекрасно понимал это, да и у него не было боевого опыта, однако должность командира взвода обязывала быть хладнокровным. Он должен защитить свой рубеж, должен уничтожить врага. О своей жизни он сейчас не думал.

— Товарищ командир, пора открывать огонь, — нетерпеливо, просяще сказал кто-то из бойцов.

— Как только перевалят вот то возвышение, откроем огонь! — приказал Жилбек, понимая, что в такую минуту нелегко спокойно поджидать врага.

Неизвестно, чем могла кончиться для батальона танковая атака, если бы не ударила наша артиллерия.

Через мгновение задымились сразу два вражеских танка на правом фланге. Фашисты залегли.

Бой длился до самого вечера. Санитары едва успели подобрать и перенести раненых в укрытие, как фашисты, дождавшись подкрепления, снова пошли в атаку. На глазах у Жилбека выходили из строя его бойцы: тот убит, того ранило в голову, тот выронил винтовку из окровавленных рук. Сейчас младшему лейтенанту казалось, что немцы обрушили всю свою мощь именно на его взвод.

Сколько атак отразили, Жилбек не помнил. Он видел, что бойцы готовы зубами перегрызть горло врагу, но не отступить. И в то же время он страшно досадовал на то, что редко била наша артиллерия, что не было на поле боя ни одного нашего танка. А ведь так слаженно и четко получалось все на маневрах!..

Бой утих к вечеру. Измученные люди, весь день не видевшие ни куска хлеба, набросились на жидкие щи. Стрельба утихла, и этот мирный стук ложек о котелки усиливал боль по вчерашней спокойной жизни.

К ночи батальону было приказано срочно отойти.

Началось отступление. Через несколько дней, прикрывая отход штаба полка, сильно поредевший взвод Жилбека Акадилова попал в окружение.

Дожди и дожди… В дремучем лесу они наводят особое уныние. Неба не видно, сумерки с утра до вечера, сумерки и серые струи воды, под ногами грязь, рядом темные мокрые стволы деревьев.

Счет времени потерян. Разбухшие от дождя шинели стали словно свинцовыми. Винтовки, снаряжение за плечами сковывают движения. Люди обросли, никто не бреется, в глазах усталость. Когда ненадолго утихает дождь, слышно, как где-то вдали, на большой дороге, гудят машины. Они идут на восток. Кто там продвигается — наши или фашисты, — неизвестно, но гул не предвещает ничего хорошего. Потому что движение на восток означает либо отступление наших, либо наступление врага. Скорее всего, второе. Судя по последним дням, по характеру боев, наши отошли уже далеко…

Продукты кончились. Люди начали искать коренья, грибы, приноравливаться к дикой лесной пище. Давно уже не слышно смеха, все молчат, думают о своем, в молчании как бы храня остатки сил. Неизвестно, сколько еще придется идти по дремучим Барановичским лесам. От взвода осталась горстка бойцов. Некоторые уже потеряли каски, выбросили ненужные противогазы. У многих в кровь истерты ноги, сапоги разбиты о лесные пни и корежины. Взвод стал похож на одинокую лодку, оказавшуюся в бескрайнем море.

Жилбек подумал, что они сейчас вроде маленькой, никому не нужной вещицы, которую оставили хозяева при переезде на новую квартиру.

Лес лесом, однако дорога тянет к себе, потому что там — жизнь. Приняв все меры предосторожности, однажды решили выйти к дороге. Лес расступился, поредел, идти вдоль шоссе стало легче.

Неожиданно раздалось знакомое гуденье, и низко, над самыми деревьями, опять появилась «рама».

Они уже знали от местных жителей, что фашистский разведчик выявляет местонахождение разрозненных групп бойцов, попавших в окружение. Пилот сообщал о них в ближайший гарнизон, и фашисты направлялись по следам красноармейцев, чтобы взять их в плен либо уничтожить.