Фронтир Индикона. Часть II - [3]

Как только подготовили просеку, ватусси стащили к реке отрезки стволов длиной по два, три и три с половиной метра. Мухуху весьма тяжёлое дерево, плотность сухого – девятьсот пятьдесят килограмм на кубометр. Брёвнышко длиной три с половиной и диаметром немногим меньше метра весило больше двух тонн. Скатывать вниз или перекатывать по брёвнам легко, в вот тащить вверх – целая история. От делянки до реки около километра. Вроде недалеко, но по дороге, как назло, расположен неглубокий овраг и пару крутых подъёмов. Никак не обойти! Если бы не быки, даже не знаю на сколько бы всё это затянулось, а так к обеду к «Ра» были привязаны две пальмы рафии, четырнадцать связок жердей, толстые брёвна, девять отрезков муху и венге, почти целиком ушедших под воду. Сруб пропитывали расплавленной смолой чтобы дерево не набрало влаги. Бревна и связки жердей сплавляли к тому месту, где Павел ставил небольшой причал для погрузки глины.

Приготовили обед, мяса не пожалел, на таких тяжёлых работах надо кормить от пуза, а иначе выйдет пшик. Местные тоже не зевали – нашли соты диких пчёл, убили пару змей и поймали обезьяну, которую с удовольствием уплетали, жаря куски мяса на длинных прутках на костре. Мне тоже предложили, но я от этого сомнительного удовольствия отказался.

После обеда тащили шестиметровое бревно венге. Этот ствол я планировал использовать в качестве тарана нового бревнокола. Тащить бревно весом за пять тонн вручную – удовольствие не из приятных. Оно цепляется за корни, проваливается и перемещается крайне медленно. Гиганта тянули все. И быки, и люди, и если на склонах под ствол подкладывали брёвна, то на подъёмах дополнительно использовали ворот, который переносили по мере перемещения нашей процессии. В овраге даже он не помог и срочно пришлось скапывать верхнюю часть склона. После отправили быков таскать глину, а сами, используя кран и биг-бэк, начали загружать то, что уже притащили на берег. Почти четыре тонны!

– Павел, вы поплавки с хорошим запасом сделали!

– Ну так ничего, ещё быков загоним и три десятка народу.

– Угу и ещё тонн двадцать дерева на буксире, парус то потянет?

– Проверим.

Тяжело осевший в воду катамаран неспешно двинулся вниз, таща за собой змею из жердей и брёвен. Чтобы он не тормозил и не замедлял ход, на плотах посадил самых юрких ребят, которым пришлось постоянно работать шестами, отталкивая бревна от берега. Парус ставили с некоторой опаской, а ну как разгружать придётся? Но ничего, лёгкий бриз нам здорово помог в транспортировке. Наш неказистый парус неспешно нёс катамаран по глади озера, словно не замечая длинного хвоста брёвен. На берегу нас ждали и разожгли костры.

***

Ранним утром сразу принялись за разгрузку. Короткие брёвна вытягивали на берег ватусси, а самое больше, под таран, тянули, как водится, переносным воротом. Одновременно, с помощью крана разгружали глину. Мартин, используя колеса и подшипники, сделал телегу с плетёными бортами и подогнал её на причал, мы ссыпали глину прямо туда и везли в яму. Павла отправили снова за глиной и щебнем, большие наносы которого были в устье реки.

Разделение трудового процесса оправдало себя на все сто процентов. Навесы росли словно на дрожжах. Пока первое звено ставило брёвна в ямы, второе следом заполняло место щебнем с глиной и утрамбовало, третье звено привязывало лаги для установки крыши. Параллельно собирали двухметровые сегменты для крыши. Из жердей вязали обрешётку, после прикрепляли маты из зелёного, невысушенного папируса, в изобилии оставшегося после расчистки. Сорок больших столбов, два десятка поменьше, тридцать метров в длину и три в ширину, крыша с небольшим наклоном. Первый навес с рядами двухъярусных нар из жердей и матов для сна и отдыха. Второй – послужит защитой от солнца для верстаков. Уже сегодня все будут ночевать не в шалашах, а на кроватях под крышей!

Для наковальни родственник Нганго притащили самую большую глыбу жадеита, над моими заказами трудится весь его род. Я не выдумывал ничего и изготовил из глины образцы того, что мне нужно в натуральную величину – прямоугольный брусок с пирамидальным носом и квадратными отверстиями в торце и сверху, диски для жернова, ступы, пестик и призмы.

Мартин с Иваном налаживали станки и бревнокол. Павел дважды плавал за глиной и один раз за щебнем, всё шло по плану. После плотного ужина ничего не предвещало беды, и я засел за чертежи ткацкого станка. Но неожиданно наш лагерь превратился в растревоженный улей. Выскочив на улицу, я увидел, как взрослые и подростки выбегали из-под навеса и неслись к лесу. Все истошно кричали и глаза их были полны животного ужаса. Я не понимал, что происходит, но не прошло нескольких минут, как лагерь опустел, установилась абсолютная тишина, которую нарушали лишь странные щелчки. Со стороны города к нам направлялись трое. Шли в припрыжку, словно вместо ног у них были пружины. Длинные пучки волокон покрывали их с головы до пят, на лицах одеты большие и вытянутые до груди деревянные маски с большими глазами и круглым ртом, в руках были трещотки, издававшие неприятные, режущие звуки. Зрелище пугающе, особенно для местных.