Фронт - [15]

Печенка. Потише. Уже подходят.

Маруся. Да ну их, еще далеко. Вася сказал мне сегодня: «Маруся, хоть сто танков давай, все могу». Я его поцеловала, а он: «Теперь и тыща не страшна!» Во какой храбрый! Ужасть какой храбрый! Ты Катю не видел? Ну и ничего не потерял. Вася мне вчера о ней так сказал: «Знаешь, Маруся, Катя, конечно, неинтересная особа, но письма пишет красивые». А я ему и говорю: «Что ж, Вася, может, у нее письмовник есть...»

Шум моторов совсем близко.

Сергей(в телефон). Батареи, прямой наводкой по танкам беглый огонь!

Маруся. Ух, гады, прут! Вася, давай!

Слышен залп, потом частые выстрелы.

Смотри, горит. Один, другой, третий. Это Вася Сокол. Это он! (Повернулась, посылает воздушный поцелуй.)

С обеих сторон бьют пулеметы.

Сергей(в телефон). Сильнее огонь! Сильней! Не зевать, дьяволы! Чекаленко, третий шрапнелью!

Слышен близко грохот танка.

Печенка. На нас танки, товарищ командир.

Сергей. На место! (В телефон.) Шрапнелью третий! Живей!

Печенка. Стал, горит. Второй стал...

Сергей. Молодец. Остапенко!

Слышен голос: «Санитарка... Санитарка...»

Маруся. Есть, родной! (Поползла с санками.)

Другой голос: «Санитарка... Санитарка...»

Печенка. Девять подбили!

Сергей. Одиннадцать.

Свист мины.

Маруся, ложись!

Близко взрыв.

Печенка. Ой, убили ее!

Сергей(смотрит). Нет, ползет.

Снова голос: «Санитарка... Санитарка...»

Печенка. Слева десять танков.

Сергей(в трубку). Справа от дороги десять, обходят. Чекаленко, по ним огонь. Живей!

Стрельба участилась.

Печенка. Откатываются, отступают, бегут!

Сергей. Сейчас вернутся. (В телефон.) Чекаленко, как там? Что? Приготовься, сейчас двинут в обход. Повернуть сейчас же. Я защищен надежно. Сюда не стрелять! Следить только за пулеметным взводом. Живей бить!.. Так...

Вползает Маруся.

Маруся. Товарищ командир, младший сержант Шаяметов и старший сержант Остапенко убиты. Вот их документы. (Передает.)

Сергей взял книжечки, раскрывает, из одной выпал клочок бумаги. Печенка поднял.

Печенка(читает). «Прошу не отказать и принять меня в Коммунистическую партию. Если убьют, то обязательно считайте — погиб коммунистом. Смерть фашистам! Гвардии сержант Остапенко». (Пауза.) Друг... друг, что же это ты!.. (Вытирает слезу.) Так сразу неживой...

Сергей. Не плачь, браток. По таким не плачут...

Шум моторов приближается.

Печенка(смотрит в ту сторону). Я ж вам! Давай, давай ближе! (Взял гранату.)

Сергей(в телефон). Слева от дороги двадцать пять, справа — тридцать один. По дороге — десять. Бить только слева и справа, команды не ждать! Апостолы, есть случай делать чудеса. За родину, орлы! Передать всем. (Положил трубку.) Печенка, взять гранаты, ползти вон туда, к Гомелаури. Живей!

Печенка. Есть, товарищ командир. (Взял гранаты и пополз.)

Сергей(вынимает гранаты). Сиди здесь, Маруся. (Второму бойцу.) Гранаты есть?

Второй боец(показывает). Так точно.

Сергей. Я к Башлыкову. Держись, ребята. (Пополз.)

Маруся. Ух, черти! Дадут фашистам! Слыхал, командир сказал? За родину, орлы! Это он больше про Васю Сокола думал.

Второй боец. Про какого Васю?

Маруся. А, ты же из пополнения, новый, не знаешь. Я тебе расскажу. У Васи глаза синие-синие... Вот такие. Брови, как птицы. Первый наводчик на всю гвардию. Орел! Типичный орел! Сразу всем видно.

Шум моторов сильнее, идет стрельба.

Второй боец. Смотри, там, где командир...

Маруся. Окружают... (Крикнула.) Башлыков, Башлыков! Ага! Один стал. А вон еще на них. Беги с гранатами на помощь Командира окружают. Беги!

Второй боец. Ой, не могу, мы пропали.

Маруся. Сволочь, дай гранаты! (Вырвала гранаты.) Скажи Васе в телефон... (Побежала с гранатами.)

Боец смотрит вслед. Закрыл голову руками, опустился на дно окопа. Шум сильнее. Трещат пулеметы. Издали слышен голос Маруси: «Вася... Вася...» Взрыв. Один, другой.

Занавес

Действие третье

Картина первая

Утро. Кабинет командующего фронтом.

Вошел адъютант, ставит на стол графин с водой. Выложил карандаши, чинит их. В открытую дверь видно специального корреспондента Крикуна.

Крикун(подошел к двери). А как вы думаете, командующий скоро будет?

Адъютант. Не могу знать. Он всю ночь сидел на узле связи. А оттуда пойдет на квартиру. Поспать-то ему надо?

Крикун. А может, сюда зайдет?

Адъютант. Все возможно, подождите.

Крикун. Ах, какая жалость. У меня через полчаса Москва на проводе. Я должен передать статью о героической гибели сына командующего.

Адъютант. Так передавайте.

Крикун. Дело в том, что у меня статья кончается так. Вот послушайте. (Вынимает, читает.) «Он погиб на моих глазах, этот чудесный юноша, достойный сын своего отца. Сквозь грохот артиллерийской канонады я услыхал его последние бодрые слова: «Передайте отцу, я умираю спокойно, знаю, что он за меня отомстит кровавым гадам». Понимаете, если бы теперь всего несколько строчек от отца... я даже текстик набросал. (Читает.) «Старик генерал долго сидел с опущенной головой, узнав о смерти любимого сына... потом поднял голову, в глазах его не было слез. Нет, слез я не увидел! Глаза горели священным пламенем мести. Он твердо сказал: «Спи, мой мальчик, и не беспокойся. Я отомщу. Клянусь честью старого солдата». Вы понимаете, если бы это удалось мне сейчас провернуть! Вы понимаете, какая была бы статья! Это же фитиль всем газетам. Что же делать? Вот-вот Москва будет на проводе. А как вы думаете, если согласовать текстик по телефону?