Фрикономика - [56]
>Потеря или повреждение Оплачиваемые недели
>части тела нетрудоспособности
>Палец (указательный) 36
>Палец (средний) 29
>Палец (безымянный) 21
>Палец (мизинец) 17
>Палец (большой, рабочей руки) 63
>Палец (большой, нерабочей руки) 54
>Кисть (рабочей руки) 168
>Кисть (нерабочей руки) 155
>Рука (рабочая) 208
>Рука (нерабочая) 194
>Палец ноги (большой) 28
>Палец ноги (любой другой) 9
>Нога 125
>Нос 35
>Глаз 157
>Почка 117
>Печень 347
>Поджелудочная железа 416
>Сердце 520
>Молочная железа 35
>Яичник 35
>Яичко 35
>Пенис 35—104
>Влагалище 35—104
А теперь, в продолжение нашей дискуссии, позвольте задать один жестокий вопрос: какова сравнительная стоимость человеческого зародыша и новорожденного? Если бы вам пришлось принимать Соломоново решение — принести в жертву жизнь одного младенца ради неопределенного количества эмбрионов, то сколько последних вы бы выбрали? Это всего лишь своеобразная умственная гимнастика — очевидно, что на этот вопрос нет и не может быть правильного ответа. Но, возможно, поиск ответа поможет прояснить степень влияния абортов на уровень преступности.
Для ярого противника абортов или сторонника права женщины на выбор подсчитать такую сравнительную ценность не составит труда. Человек, который верит, что жизнь начинается с оплодотворенной яйцеклетки, вероятнее всего, определит ценность новорожденного и эмбриона как 1:1. Другой же человек, убежденный, что важнее права на аборт нет ничего, почти наверняка скажет, что никакое число зародышей не стоит даже одного новорожденного.
Но давайте рассмотрим мнение и третьего человека. (Если вы полностью отождествляете себя с человеком номер один или номер два, то следующий ответ может показаться вам оскорбительным, и вы захотите пропустить пару абзацев.) Третий человек не верит ни в равноценность новорожденного и эмбриона, ни в отсутствие между ними сравнительной стоимости. Предположим, что для защиты аргумента его вынуждают выразить эту сравнительную ценность точной цифрой, и он решает, что один новорожденный стоит ста зародышей.
Каждый год в Америке женщины делают приблизительно полтора миллиона абортов. Для человека, который верит, что один новорожденный стоит сто зародышей, эти полтора миллиона будут эквивалентны (делим полтора миллиона на сто) менее чем пятнадцати тысячам жизней. Вдумайтесь только: пятнадцати тысячам человеческих жизней! По иронии судьбы, эта цифра равна количеству людей в США, ежегодно погибающих от рук убийц. Эта цифра также намного превышает количество убийств, которые ежегодно предотвращаются благодаря легализации абортов. Поэтому если кто-то оценивает стоимость зародыша в сто раз меньше стоимости одного новорожденного, то это неправильно. С точки зрения экономики, такой компромисс между обилием абортов и низкой преступностью является крайне неэффективным.
Связь между количеством абортов и уровнем преступности можно выразить так: правительство предоставляет женщине возможность самой принять решение — рожать ей или нет. При этом она, как правило, просчитывает, сможет ли вырастить и хорошо воспитать своего ребенка. Если же, тщательно взвесив свои нынешние и будущие возможности, женщина решает, что это ей никак не удастся, она довольно часто выбирает аборт.
Но тут, как только женщина решает, что она будет рожать, сразу же возникает другой важный вопрос: а что родителям делать, когда ребенок появится на свет?
В трудную для себя минуту Левитт нашел огромную поддержку у коллег по работе в Университете Чикаго, совершенно несвойственную ученым мужам. Дело в том, что вскоре после начала работы там Стивена в семье Левиттов родился первый ребенок, Эндрю. Когда малышу исполнился годик, у него слегка повысилась температура. Вызвали доктора, который определил у ребенка инфекционную болезнь уха. Однако к утру у Эндрю началась рвота, и родители немедленно поехали с ним в больницу. На следующей день ребенок умер от пневмококкового менингита.
Левитт был просто в отчаянии! Но, несмотря на все потрясения, он обязан был вести занятия. И тогда Гэри Беккер — Нобелевский лауреат 1992 года в области экономики, которому исполнилось почти 70 лет, — подменил его. Другой коллега, Д. Гейл Джонсон, прислал Левитту письмо со словами соболезнования, которые так растрогали Стивена, что он до сих пор помнит их наизусть.
Фрикомыслие – яркое, «неправильное», но результативное мышление. Оно помогло царю Соломону установить подлинность материнства, австралийскому гастроэнтерологу Томасу Бороди – найти истинную причину возникновения язвы желудка, а тщедущному Такеру Кобаяси – победить бывалых обжор в международном соревновании по поеданию хот-догов. В свойственной им оригинальной манере авторы супербестселлера «Фрикономика» Стивен Левитт и Стивен Дабнер предлагают решать проблемы нестандартно: смотреть на них с других ракурсов, искать необычные подходы и не принимать за аксиому даже самые авторитетные утверждения.
Экономисты Левитт и Дабнер прославились на весь мир, с хулиганской легкостью изложив сложные экономические законы в бестселлере «Фрикономика». В своей новой книге они разбирают проблемы мировой экономики на самых неожиданных и смешных примерах. Отчего потребление креветок постоянно растет? Почему женщины чувствуют себя несчастнее мужчин? Как ради финансовой выгоды увязать экологию и бордели? Какая на самом деле польза от импортозамещения? Почему мы поддаемся стадному чувству? Обо всем этом авторы пишут кратко и подкупающе по-дружески.
«Суперфрикономика» является достойным продолжением нашумевшего бестселлера «Фрикономика». Внутри – нестандартное объяснение новых неочевидных фактов необычными экономистами. Книга максимально эпатирующая, неожиданная и провокационная. И при этом вполне серьезная. В основе странных явлений обнаруживаются вполне логичные экономические механизмы – и наоборот. У этой книги есть все шансы повторить (а, может, и превзойти) популярность своей легендарной предшественницы.
Книга директора Центра по исследованию банковского дела и финансов, профессора финансов Цюрихского университета Марка Шенэ посвящена проблемам гипертрофии финансового сектора в современных развитых странах. Анализируя положение в различных национальных экономиках, автор приходит к выводу о том, что финансовая сфера всё более действует по законам «казино-финансов» и развивается независимо и часто в ущерб экономике и обществу в целом. Автор завершает свой анализ, предлагая целую систему мер для исправления этого положения.
«Экономическая история Голландии» Э. Бааша, вышедшая в 1927 г. в серии «Handbuch der Wirtschaftsgeschichte» и предлагаемая теперь в русском переводе советскому читателю, отличается богатством фактического материала. Она является сводкой голландской и немецкой литературы по экономической истории Голландии, вышедшей до 1926 г. Автор также воспользовался результатами своих многолетних изысканий в голландских архивах. В этой книге читатель найдет обширный фактический материал о росте и экономическом значении голландских торговых городов, в первую очередь — Амстердама; об упадке цехового ремесла и развитии капиталистической мануфактуры; о развитии текстильной и других отраслей промышленности Голландии; о развитии голландского рыболовства и судостроения; о развитии голландской торговли; о крупных торговых компаниях; о развитии балтийской и северной торговли; о торговом соперничестве и протекционистской политике европейских государств; о системе прямого и косвенного налогообложения в Голландии: о развитии кредита и банков; об истории амстердамской биржи и т.д., — то есть по всем тем вопросам, которые имеют значительный интерес не только для истории Голландии, но и для истории ряда стран Европы, а также для истории эпохи первоначального накопления и мануфактурного периода развития капитализма в целом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В капиталистических государствах налоги и сборы с населения являются наиглавнейшими источниками доходов. Чем больше потребности буржуазного государства, тем выше обложение населения.Чтобы составить себе представление о тех суммах, которые ежегодно берутся с населения, достаточно указать на что именно они тратятся. Мы все знаем, что в буржуазных странах только говорят о разоружении. На самом деле буржуазия не только не разоружается, но с каждым годом увеличивает свои сухопутные армии и морской флот, повышает количество и качество вооружения.В Советском Союзе также взимаются налоги с населения, но у нас налоги имеют другие цели, и обложение производится по иному.
Джон Мейнард Кейнс является настолько крупной фигурой в истории экономической мысли, что его основная работа представляет бесспорный интерес, как для научных кругов, так и учащихся. Оригинальное содержание работы и важность вытекающих из нее практических заключений обусловили ее лидирующее положение среди трудов по экономике. Теория Кейнса далеко перешла за границы, определенные проблемой безработицы в Англии. Она дает интерпретацию рыночных отношений в целом и содержит полное обновление экономической теории и методов ее анализа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.