ФРГ. Штрихи к портрету - [9]

Огромный основной зал собора окружен множеством часовен. В одной из них находится древнейшее из известных скульптурных изображений распятия. В другой захоронен основатель собора епископ Конрад фон Хохштаден.

Путеводитель рекомендует посетить кладовую собора. Она расположена в северной части здания. Массивный полог из кожи прикрывает более надежные стальные двери. Кладовая относительно невелика. На застекленных стендах — литургические принадлежности, старинные книги, поделки из драгоценных металлов и слоновой кости…[3]

Тот же путеводитель рекомендует «при хорошей погоде» подняться на одну из башен. Я принял совет. И вскоре понял, что поступил легкомысленно. Строители не предусмотрели лифта, а преодолеть пятьсот девять ступенек винтовой лестницы — задача не из легких. Разойтись на этом каменном штопоре людям нормальной комплекции невозможно. На одном из пятисот девяти поворотов я был настигнут колонной молодых людей. Мой темп восхождения их явно не устраивал. Поднялся ропот, шуточки, советы… Сердце мое бешено колотилось, по спине текли ручьи пота. С каждым шагом силы мои ослабевали, и, когда мне ничего больше не оставалось сделать, как сесть на ступеньку, впереди забрезжил дневной свет. Подталкиваемый молодым поколением, я перешагнул порог открытой площадки и распростерся на скамейке. В глазах плавали круги. Кругов оказалось девять. Я проморгался. Круги не исчезали, а лишь приняли форму колоколов. Я лежал прямо под ними. Отдышавшись, я поднялся и подошел к табличке со сравнительными данными. Самым мощным из колокольной компании оказался «Петер» — двадцать четыре тысячи килограммов, он же самым молодым — год рождения 1923. Далее шли: средневековые «Претиоза» — свыше одиннадцати тысяч килограммов и «Специоза» — шесть тысяч килограммов.

На площадку влилась группа организованных туристов с гидом, который тут же дал пояснения. Оказалось, что «Петер» — самый большой из действующих колоколов во всем мире. «Претиоза» (изысканная — по-немецки колокол женского рода) обладает таким изумительным тоном, каким лишь способен обладать колокол. Ко времени отливки — 1448 год — «Претиоза» была самым большим колоколом в Западной Европе. Чтобы ее раскачать, требовалась сила двенадцати мужчин. С 1908 года их заменило электричество. «Специоза» (прекрасная) знаменита особым тембром звучания. А вот с колоколом имени «Трех королей» вышла загвоздка. Начиная с 1418 года он много раз побывал на переплавке. Последний раз в 1880 году. Однако особую славу соборной колокольне принесли не размеры колоколов, а специфика их звучания. «Аккорд их, — закончил свою речь гид, — уникален и неповторим».

Рассказ о колоколах вселил в меня бодрость, и я, шутя преодолев полторы сотни ступеней железной лестницы, очутился на обзорной галерее, расположенной на высоте сотни метров над мостовой (точно: 97,25 метра). Над нами высился венчающий башню ажурный конус, на вершину которого вела наружная лестница, так сказать, для служебного пользования. Простых посетителей туда уже не допускали. И отсюда Кёльн был виден как на ладони. Я смотрю на северо-восток: это положенная на бок консервная банка — центральный железнодорожный вокзал, путаница расползающихся путей, кусок Рейна, стопятидесятидвухметровый небоскреб, цепочка канатной дороги через Рейн, а на горизонте нагромождение и переплетение труб — концерн «Байер». Правее: крутая крыша собора, спины стальных арок моста Гогенцоллернов, игрушечные поезда, кирпичный массив Кёльнской торговой выставки, серая коробка — небоскреб «Люфтханзы». Еще правее, на юго-востоке, стеклянные кубики Римско-Германского музея, лабиринт старого района. Миниатюрная башенка ратуши. Конусообразные башни Святого Мартина, серая лента Рейна, а над ней зеленая лента Дойцеровского моста, А-образная опора моста Северина, еще один мост и еще один мост, и на горизонте зеленый массив Семигорья.

На юге: хрустальное ущелье Хойештрассе — самой знаменитой торговой улицы города, параллелепипед старинного концертного дома «Гюрцениха», шпили церквей.

На западе: прямо под ногами крохотная площадь, пунктир римской городской стены, римская круглая башня, струна дороги на Аахен, теряющаяся в зеленых полях.

Еще правее: предвокзальная площадь, золотая корона церкви Урсулы, зеленое полотно Ринга, лесной массив, а за ним дымы и трубы предместья.

На северо-западе: усеченная пирамида оперного театра, аккуратная площадь Нового рынка, скопище домов, зеленая полоса леса и дымы, дымы предприятий.

И наконец, на севере: кружевной конус соседней северной башни — 157,38 метра от мостовой.

Нарисовать панораму Кёльна несложно. Труднее ее оживить. Поэтому мне и хочется начать с самых оживленных учреждений города. Таковыми здесь являются пивные. Называются они по-разному: столовые, закусочные, рестораны, буфеты, бары, чаще всего никак не называются[4]. Просто значится на вывеске: «На уголке», или «…Почему бы нет…», или «На минутку». Наибольшей популярностью пользуются заведения, обладающие собственной пивоварней. Не пустуют, однако, и остальные. Внутренность этих кабачков, или локалей, довольно однообразна. Стойка с набором образцов спиртного и кранами от пивных емкостей, простые деревянные столы, отполированные локтями посетителей, такие же отполированные стулья и скамейки. Столы предпочтительнее длинные, поскольку особенно хорошо пьется, если чувствуешь локти соседей или их плечи, когда покачиваешься в такт общей песне. Посетители таких заведений, как правило, давным-давно знакомы друг с другом, взаимно осведомлены о делах и встречаются здесь ежедневно. Именно в этих пивнушках и происходит основное общение населения данного дома или квартала. Здесь обсуждаются и мимолетные проблемы дня, и вечные философские проблемы бытия. Безусловно, пивные играют особую роль в жизни бундеснемцев, являясь продолжением улицы, дома, производства, лучше сказать, совмещая в себе эти категории. Нет ничего удивительного, что из всех потребляемых в ФРГ напитков пиво — вне конкуренции. В среднем в год на