Фрейлина Её величества. «Дневник» и воспоминания Анны Вырубовой - [5]
Забота о спасении её архива очень быстро превращается в idée fixe в подлинной смысле этого слова. Навязчивая идея настойчиво преследует ее, не дает ей покоя. Ведь она понимает, что «этого никому никогда не восстановить». «Ценности в худшем случае могут отобрать, — так и Бог с ними… Я на это смотрю без страха. Гораздо больше меня занимает вопрос о моих дневниках. Это прямо сводит меня с ума», признается она в письме к Л. В. Головиной от 18 мая 1917 г. «Мои тетради», «мои записки», «мои дневники» — без конца повторяет она на разные лады, пока, наконец, не приходит к необходимости позаботиться о дубликате, раз такая опасность угрожает оригиналу. Пропадет одно — останется другое. И не рассеется бесследно опыт её столь необычайной жизни, освященный старцем, мудрым учителем, великим пророком.
«Ах, Любочка», пишет Вырубова Л. В. Головиной в упомянутой выше письме от 18 мая 1917 г., «я все думаю о том, что если бы перевести мои дневники на французский язык… На тот случай, если оригинал не удастся провезти, чтобы дома остался след. А лучше, чтобы дома остался на французском: если будет обыск и найдут солдаты тетради, то на французском не заинтересуются, а русская возбудит интерес. Я уже думала это сделать сама, да у себя боюсь держать. После того, как у меня взяли одну тетрадь, я даже думать боюсь держать их у себя… Подумай, как вся это сделать»…
Итак, раз «мысль, что все может пропасть, доводит меня до ужаса», то надо, наконец, осуществить зародившийся план о французском дубликате. И за эту-то работу принимается Мария Владимировна Гагаринская («Шарик», «Шурик», «Шура»), ревностная поклонница «святого Старца», член кружка Вырубовой и её близкий друг. («Шариком» прозвал М. В. Гагаринскую Распутин).
М. В. Гагаринская была, однако, невежественна ровно в такой мере, чтобы доставить немало хлопот будущему историку. К тому же и французской литературной речью она не владела вовсе. Поэтому французский текст дневника сплошь и рядом облечен в такие неправильные грамматические формы, что некоторые места можно было разгадать, лишь установив условные способы выражаться и изучив ляпсусы, которыми переводчица обильно усеяла текст. Надо все же заметить, что к своей задаче М. В. Гагаринская отнеслась добросовестно, стараясь переводить «буквально»; при этом она не считалась с требованиями французского языка в прибегала иногда к весьма забавным руссизмам; в особенно же затруднительный случаях она вводила в свой перевод отдельные слова, а иногда даже целые предложения русского оригинала (по-русски). Эти русские вставки набраны в печатаемой ниже тексте курсивом.
Осуществить, однако, задание Вырубовой оказалось делом далеко не легким, и работа подвигалась медленнее, чем это требовалось. Обстановка была нервная, надо было торопиться, так как Вырубова, после целого ряда пережитых ею злоключений, только и ждала случая перебраться «на тот берег», вместе со столь, драгоценными для неё тетрадями. Вскоре, поэтому, пришлось оставить мысль о переводе всего дневника на французский язык, ибо переводчица только путала, и «мама Кока сердилась»[1]. Единственно, что оставалось, это, не мудрствуя лукаво, просто снять копии с бумаг Вырубовой, только бы поскорее, со всего, что попадется под руку — там, после, можно будет разобраться. И стоит только бросить взгляд на эти 25 разнокалиберные тетрадок, исписанных двумя почерками (частью карандашом, частью плохими чернилами 1918–1919 г.г.), чтобы понять, в какой обстановке и в какое время производилась эта работа. Текст восьми из этих тетрадок, писанный одним и тем же почерком (М. В. Гагаринской), является французским переводом русского оригинала; текст остальных — копией с него.
С того момента, как мысль перевести весь архив Вырубовой на французский язык была оставлена, дальнейшая работа должна была пойти значительно быстрее, тем более, что на помощь М. В. Гагаринской пришли Любовь Валерьяновна и Вера Николаевна («Верочка») Головины, очень привязанные к Вырубовой и благоговевшие перед «старцем», «Верочка» — до того, что готова была, по её словам, отдать за него жизнь, «потому что для меня нет Бога, кроме него».
В результате этой совместной — работы мы имеем 17 тетрадок, писанных по-русски, где дело, конечно, обстоит значительно благополучнее, нежели там, где записи Вырубовой переведены на плохой французский язык. Но и здесь попадаются погрешности, объясняемые, впрочем, не столько малограмотностью переписчиц, сколько самой обстановкой, в какой производилась работа, да конечно, и тем, что записи самой Вырубовой носили характер еще не предназначенных к печати отрывочных заметок. Хотя и в значительно меньшей мере, но и русский текст пестрит, поэтому, разнородными, ошибками, слова недописаны, а иногда и совсем пропущены.
В предлагаемой читателю издании текст дневника воспроизведен в полной его неприкосновенности, с исправлением, конечно, совершенно явных описок и ошибок, что, впрочем, всякий раз отмечается в выносках. Неприкосновенность текста нарушена лишь в отношении орфографии и знаков препинания, так как способ расстановки последних в самом тексте дневника нередко затемняет смысл.
«Говорить о значении воспоминаний Анны Александровны Вырубовой, урожденной Танеевой, не приходится: оно само собой очевидно. Из всех посторонних лиц А. А. Танеева в течение последних двадцати лет стояла к царской семье ближе всех и лучше многих ее знала. Танеева была все это время как бы посредницей между императрицей Александрой Федоровной и внешним миром. Она знала почти все, что знала императрица: и людей, и дела, и мысли. Она пережила с царской семьей и счастливые дни величия, и первые, наиболее горькие минуты унижения.
Мемуары Анны Александровны Танеевой-Вырубовой представляют несомненный интерес для современного читателя, так как развеивают искусственно демонизированный образ этой замечательной женщины и достаточно точно характеризуют обстановку при российском императорском дворе накануне революции. Сами по себе они являются бесценным историческим источником, способным убедить непредвзятого читателя в несостоятельности лжи официальных большевистских историков и снять обвинения в нравственных пороках с людей, память о которых долгие годы подвергалась клевете и надругательству.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ни один писатель не может быть равнодушен к славе. «Помню, зашел у нас со Шварцем как-то разговор о славе, — вспоминал Л. Пантелеев, — и я сказал, что никогда не искал ее, что она, вероятно, только мешала бы мне. „Ах, что ты! Что ты! — воскликнул Евгений Львович с какой-то застенчивой и вместе с тем восторженной улыбкой. — Как ты можешь так говорить! Что может быть прекраснее… Слава!!!“».
Антон Иванович Деникин — одна из важнейших и колоритных фигур отечественной истории. Отмеченный ярким полководческим талантом, он прожил нелегкую, полную драматизма жизнь, в которой отразилась сложная и противоречивая действительность России конца XIX и первой половины XX века. Его военная карьера повенчана с такими глобальными событиями, как Русско-японская, Первая мировая и Гражданская войны. Он изведал громкую славу побед и горечь поражений, тяготы эмиграции, скитаний за рубежом. В годы Второй мировой войны гитлеровцы склоняли генерала к сотрудничеству, но он ответил решительным отказом, ибо всю жизнь служил только России.Издание второе, дополненное и переработанное.Издательство и автор благодарят Государственный архив Российской Федерации за предоставленные к изданию фотоматериалы.Составитель фотоиллюстративного ряда Лидия Ивановна Петрушева.
Супруга самого молодого миллиардера в мире Марка Цукерберга – Присцилла Чан – наверняка может считаться одной из самых удачливых девушек в мире. Глядя на совместные фото пары, многие задаются вопросом: что же такого нашел Марк в своей институтской подруге? Но их союз еще раз доказывает, что доброта, участливость, внимание к окружающим и, главное, безоговорочная вера в своего мужчину куда ценнее растиражированной ненатуральной красоты. Чем же так привлекательна Присцилла Чан и почему все, кто знакомится с этой удивительной девушкой, непременно немного влюбляются в нее?
В этой книге историю своей исключительной жизни рассказывает легендарный Томи Лапид – популярнейший израильский журналист, драматург, телеведущий, руководитель крупнейшей газеты и Гостелерадио, министр юстиции, вице-премьер, лидер политической партии… Муж, отец и друг… В этой книге – его голос, его характер и его дух. Но написал ее сын Томи – Яир, сам известный журналист и телеведущий.Это очень личная история человека, спасшегося от Холокоста, обретшего новую родину и прожившего выдающуюся жизнь, и одновременно история становления Государства Израиль, свидетелем и самым активным участником которой был Томи Лапид.
Президентские выборы в Соединенных Штатах Америки всегда вызывают интерес. Но никогда результат не был столь ошеломительным. И весь мир пытается понять, что за человек сорок пятый президент Дональд Трамп?Трамп – символ перемен к лучшему для множества американцев, впавших в тоску и утративших надежду. А для всего мира его избрание – симптом кардинальных перемен в политической жизни Запада. Но чего от него ожидать? В новой книге Леонида Млечина – описание жизни и политический портрет нового хозяина Белого дома на фоне всей истории американского президентства.У Трампа руки развязаны.