Фрейд - [61]
Ах, вот в чем дело!
Фрейд. Я вызвал у нее одно подавленное воспоминание: когда ей было шесть лет, отец над ней надругался.
Флисс (вынимая из кармана записную книжку). Интересно. А когда произошла сексуальная агрессия?
Фрейд. В 1866-м.
Флисс (раздраженно). Я спрашиваю тебя, в какой день, месяц и час.
Фрейд. Не знаю, говорю тебе, что она…
Флисс. … да, выбросилась из окна. И что дальше? Как, по-твоему, я могу работать с такими неопределенными данными? (Фрейд пожимает плечами и молчит) Ладно, пошли! Можем поговорить на ходу!
Они снова двинулись в путь. Фрейд с сожалением устремил свой взгляд в чистое и холодное небо, раскинувшееся над их головами.
Тени в долине сгущаются.
Флисс (снисходительно, как человек, который готовится сыграть роль утешителя). Именно эта смерть терзает тебя?
Фрейд (говорит искренне, исполненный надежды). Она не умерла.
Флисс. Она будет жить?
Фрейд. Да.
Он явно рассчитывает на помощь Флисса; он нуждается в том, чтобы ему вернули мужество.
Флисс. Так в чем же дело?
Фрейд. А если бы она покончила с собой?
Флисс. Что за странный вопрос? Она жива, и все тут.
Фрейд молчит. Чувствуется, что он разочарован и пытается скрыть свое разочарование.
Флисс (он замечает это и понимает, что ему следует и дальше продолжать в том же духе). Ладно. Допустим, что она умерла? Она тебе родня?
Фрейд. Нет.
Флисс. Если она тебе никто, спрашивается, какое тебе до нее дело. (Пауза.) Посмотри, начинает темнеть. Я не желаю рисковать и сломать себе ногу. Прибавь немного шагу.
Они пошли быстрее.
Флисс. Что я еще могу тебе сказать? Таковы опасности нашего ремесла. На совести величайшего генерала Пруссии и лучшего хирурга Берлина почти одинаковое количество смертей. Брейер вбил тебе в голову эту тревогу? (Фрейд кивает в знак согласия.) Я так и думал. Он – воплощение венской сентиментальности. Вальсы! Вальсы! И потоки слез: вы никогда не научитесь воевать. Ой!
Флисс подвернул ногу. Он едва не падает, с гримасой боли делает хромая несколько шагов и опускается на поваленное дерево.
Фрейд (обеспокоенно). Что с тобой?
Флисс (массируя лодыжку, мрачно). Я споткнулся о камень. (С раздражением.) Уже ноги собственной не видишь. Нам следовало бы вернуться пораньше. (Пауза.) Это пустяки. (Встает.) Вперед, марш! (Он идет хромая, Фрейд хочет его поддержать, но он его отталкивает.) Не стоит труда. (Действительно, его походка скоро становится нормальной.) Ну и кто она такая, твоя больная?
Фрейд. Старая дева. Она никогда не расставалась со своим отцом… редко выходила из дома.
Флисс(слушает его, все более разочаровываясь). Жила, как мокрица! Не велика была бы потеря! (Примирительным тоном.) Но я с тобой согласен: нельзя разбрасываться человеческими жизнями. (Убежденно.) Мы и не станем ими разбрасываться, Зигмунд. Мы пока ищем. Но позднее, на одну больную, которую мы потеряем, мы будем спасать тысячу. Знаешь, как говорят берлинцы, которые не обабились? «Омлет не сделаешь, не разбив яиц». Ты хотел, чтобы я сказал тебе именно это? Доволен? (Фрейд делает какой-то вымученный кивок, который может сойти за согласие.). Тогда хватит об этом!
Они скрываются за поворотом, и ночь скрадывает от нас пустынный ландшафт.
(8)
Некоторое время спустя. В столовой какой-то второразрядной гостиницы.
Сезон еще не начался, и гостиница пуста. В большой столовой, заставленной маленькими столиками (все они свободны), прежде всего бросается в глаза длинный общий стол, за который в разгар сезона можно усадить человек тридцать.
Сейчас за ним сидят шесть человек. В глубине, за другим концом стола, четверо грустных баварцев, должно быть какие-нибудь служащие, питающиеся в ресторане. Ближе к зрителю – Флисс и Фрейд.
Им подали десерт. Флисс с аппетитом расправляется с «рисом в молоке». Фрейд едва к нему притрагивается.
Покончив с блюдом, Флисс поворачивается к Фрейду с испытующим видом.
Флисс. Ну-с, что ты привез мне новенького?
Фрейд выглядит неуверенным и несчастным.
Фрейд (тоном легкого упрека). Подожди немного, дай мне оттаять. Я так одинок в Вене. Дай мне время воспользоваться твоим обществом.
Флисс. Мы с тобой гуляли весь день. Послушай, Зигмунд, наши «Конгрессы» лишатся всякого смысла, если не будут продвигать нас вперед в наших исследованиях.
Фрейд. Для меня главное в них то, что они позволяют нам с тобой встречаться.
Флисс (любезно и холодно). Ну да, разумеется! (Пауза.) Ну так что же?
Фрейд (с еле уловимым раздражением). Что «что же»?
Флисс. Ты писал, что разработал теорию о сексуальной природе неврозов. Слушаю тебя.
Левой рукой Фрейд мнет хлебный шарик.
Фрейд. Представь, что ребенок в самые первые годы своей жизни становится жертвой сексуальной агрессии.
Флисс. Взрослого?
Фрейд. Разумеется. Первой его реакцией будет страх, который, это понятно, может сопровождаться болью и изумлением. Но, как ты сам знаешь, он не чувствует никакого смущения: в этом возрасте сексуальности не существует. Итак. Проходит несколько лет, органы развиваются: когда ребенок вспоминает об этом, у него впервые появляется смущение; за это время общество внушило ему принципы морали, жесткие прочные императивы; он стыдится своего смущения и вырабатывает защитную реакцию, вытесняя это воспоминание в сферу бессознательного.
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.