Фрейд - [46]
Матильда(просияв). В Венецию?!
Она разрыдалась. Брейер обходит стол и успокаивает ее, как ребенка.
Брейер. Ну, ну! Хватит! Ты хотя бы довольна? (Она кивает в знак согласия, закрыв лицо руками; плечи ее трясутся от рыдании, Брейер, совсем по-отечески гладя ее по затылку, говорит.) Я не хочу больше слез! Я уступаю твоим прихотям, чтобы срубить зло под самый корень. Сесили вылечена. И ты больше никогда не будешь о ней вспоминать. Обещаешь?
Она кивает, сдерживая слезы.
Брейер (небрежным тоном). Сегодня утром зайду к ней попрощаться, но ты не ревнуй: Фрейд пойдет со мной.
Матильда (поворачивается и с тревогой на него смотрит). Я действительно могу брать билеты?
Брейер (снисходительно). Ну да, дитя мое, хоть сейчас.
Матильда. Я так счастлива!
Она встает и обнимает его за шею. Он нежно освобождается от объятий.
Брейер. Вот и хорошо! Полно! Пойдемте скорее, Фрейд. Раз уж вы здесь, я совершу обход моих больных и представлю вас тем из них, кем вы займетесь.
Матильда оборачивается к Фрейду и с извиняющейся улыбкой протягивает ему руку.
Фрейд – для нас, кому известна его резкость, и для Матильды этот жест очень необычен – склоняется, целует ей руку. Брейер с раздражением увлекает его за собой.
Они выходят из комнаты, слуга подает им шляпы. На лестничной площадке, прежде чем сойти вниз, Брейер берет Фрейда под руку и говорит ему доверительно, как мужчина мужчине.
Брейер. Я считаю ревность невротическим симптомом.
(21)
У Сесили. Двери-окна широко распахнуты в сад.
Сесили, очень красивая, выглядящая совершенно нормально, сидит за туалетным столиком.
Высокий молодой человек лет двадцати – тоже очень красивый, с виду итальянец – иссиня-черные волосы, черные глаза – стоит рядом с ней. Он одет в рабочую блузу, в руке держит широкополую соломенную шляпу.
За кадром шум останавливающейся коляски.
Сесили разговаривает с ним любезно, но как со слугой. Ясно, что никакой симпатии к нему она не питает.
Сесили. Вы обещаете мне не топить их?
Молодой человек (почтительно). Да, мадемуазель.
При стуке коляски Сесили напускает на себя еле уловимый хитроватый и лукавый вид. Она нарочито затягивает разговор с тем, чтобы Брейер застал ее с молодым человеком.
Сесили. Двух я возьму себе, а остальных раздам подругам.
В это мгновение Брейер и Фрейд появляются в двери; они прошли прямо в комнату Сесили.
Брейер смотрит на молодого человека с удивленным и слегка недоброжелательным вниманием.
Услышав, как под их ногами скрипит гравии, Сесили не спеша встала и повернулась в сторону сада.
Сесили (очень естественно, почти равнодушным тоном). Здравствуйте, доктор. (Она идет им навстречу. На ней свободное домашнее платье, которое скрадывает ее формы. У нее несколько тяжеловатая походка. Увидев Фрейда, она озарилась улыбкой.) Здравствуйте, доктор Фрейд. Я так счастлива снова вас видеть. (Она поворачивается к молодому человеку. Роняет небрежно.) До свидания, Ганс, до скорого.
Ганс (кланяясь). До свидания, мадемуазель.
Он выходит в дверь, ведущую в холл.
Когда дверь закрылась, Брейер бросает на Сесили серьезный и мрачный взгляд.
Брейер. Кто это?
Сесили. Сын садовника.
Брейер. Что вы с ним делали?
Сесили отвечает естественно, но смотрит с легким лукавством. Чувствуется, что это ее забавляет.
Сесили. Вы сами выразили пожелание, чтобы я чаще встречалась со своими ровесниками.
Брейер (сухо). С людьми вашего возраста и вашего положения.
Сесили (с улыбкой). Успокойтесь, доктор. Наша сука ощенилась, и я попросила Ганса не топить щенков. (Она смеется.) Только и всего. Садитесь, прошу вас.
Все идут на середину комнаты. Брейер замечает на столике связанные из шерсти детские пинетки и какое-то вязанье из той же шерсти, в нем торчат спицы.
Брейер. Что это такое?
Сесили. Детские вещи.
Брейер. Вы вяжете?
Сесили. Да. Для одной из моих подруг, которая ждет ребенка.
Пауза. Все усаживаются. У Брейера натянутый и мрачный вид.
Брейер (с некоей торжественностью). Сесили, вы здоровы.
Сесили (простодушно улыбаясь). Конечно.
Брейер (снисходительно улыбаясь). Я пришел попрощаться с вами, дитя мое, вы больше не нуждаетесь в моих услугах.
Сесили (с нежностью, которая, однако, не предвещает ничего хорошего). Я еще увижу вас, доктор?
Брейер. Ну естественно, Сесили. У нас наверняка будет возможность встретиться.
Сесили. Когда?
Брейер. Позднее. В четверг мы с женой уезжаем в Венецию.
Сесили (обратив внимание на догу). В ближайший четверг? Прекрасно. (С абсолютно светской любезностью.) О Венеция! Это второе свадебное путешествие, не правда ли?
Кажется, Брейер разозлился, он делает громадное усилие, чтобы овладеть собой, и сдается обессиленный.
Брейер. Свадебное путешествие? После стольких лет супружества? Вы достаточно взрослая, Сесили, чтобы говорить подобные глупости, и слишком молоды, чтобы рассуждать о браке.
Сесили (с еще большим лукавством). Слишком молода? Но, доктор, мне двадцать лет. Через год, благодаря вам, я выйду замуж.
Брейер чувствует себя все хуже, вытирает платком потный лоб.
Брейер (дрогнувшим голосом). Выходите замуж, дитя мое, и будьте счастливы. Я от всего сердца желаю вам счастья.
Он резко встает, чтобы уйти.
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.