Фрейд - [2]
Старуха. Я слепая.
Он наклоняется и всматривается в ее глаза.
Фрейд (нежно). Нет, фрау, вы не видите, но вы – не слепая.
Он приподымает одеяло, которым укрыта старуха. Она в одной рубашке. Левая нога парализована; скрюченные пальцы словно вцепились в ступню. Он ощупывает ногу. Больная, похоже, ничего не чувствует. Он укрывает одеялом ноги больной и распрямляется.
Фрейд. Несите ее в неврологическое отделение. Там есть свободная койка.
Второй санитар. Профессор Мейнерт запретил…
Фрейд. Я сейчас поговорю с ним. Ступайте!
Он закрывает дверь, подходит к печке, присаживается на корточки и с каким-то яростным упорством вновь принимается за свою странную работу.
(2)
Та же больница.
Другой, столь же запущенный коридор. Стены в трещинах, кое-где вздулась и отслоилась краска; с потолка местами осыпалась штукатурка. Окон мало; светает.
Перед дверью столпились студенты. (Сюртуки. Цилиндры. Практиканты и врачи, что живут при больнице, в халатах. Почти все носят бороду. Средний возраст от двадцати пяти до тридцати лет.) Оживленные голоса.
На закрытой двери табличка: «Неврология. Отделение профессора Мейнерта». И объявление: «Лекции профессора Мейнерта проходят в понедельник, среду, четверг и субботу. Начало в 7.15». Санитары, несущие старуху-истеричку, появляются в коридоре, шатаясь от усталости. Студенты прижимаются к стене, пропуская их.
Один из санитаров стучит в дверь. Носилки они поставили на пол. Студенты с любопытством рассматривают старуху.
Студент. Что с ней?
Санитары пожимают плечами.
Старуха Я слепая.
Открывается дверь. Санитары подхватывают носилки и входят в комнату.
Студент (категорическим тоном). Повреждение зрительного нерва. Или поражение зрительных центров мозга.
Дверь закрывается. И в это мгновение в другом конце коридора появляется профессор Мейнерт. Ему около пятидесяти. Студенты умолкают. Воцаряется почтительная тишина. Выглядит Мейнерт очень моложаво. Прекрасное, но изможденное лицо. Окладистая рыжая борода. Стройная и гибкая фигура, хотя Мейнерт едва заметно прихрамывает. Он в цилиндре и черных перчатках, в сюртуке, носит высокий стоячий воротничок, манишку с галстуком, яркий жилет. Он слегка опирается на трость с круглым набалдашником.
Студенты застыли в вежливых позах. Те, кто был в шляпе, обнажили головы. Мейнерт, удивительно величественный, невероятно самоуверенный, небрежно приподнимает цилиндр и снова опускает его на голову. Перчаток он не снял.
Мейнерт. Господа… (Дверь открывается. Мы видим женскую палату неврологического отделения. Между койками навытяжку стоят санитары и сиделки.) Прошу заходить!
Старшая сиделка устремляется навстречу. В знак приветствия он помахал ей двумя пальцами левой руки. Она будет следовать за Мейнертом на почтительном расстоянии. Мейнерт входит в палату, не сняв цилиндра. Длинная палата, печальная и очень темная. Слабые лучи солнца проникают сквозь два открытых окна.
Группа студентов, большинство из них одеты бедно, держатся неловко, без всякого изящества, на цыпочках (словно кордебалет) шествует за этим элегантным, почти танцующим (несмотря на свою хромоту, а, быть может, благодаря ей) человеком, который больше похож на знаменитого танцора, нежели на профессора медицины.
Санитары и сиделки по-прежнему стоят между койками почти по стойке смирно. Мейнерт указывает тростью на больных женщин, которые молча смотрят на него, сидя на койках. Изредка он слегка постукивает кончиком трости по их железным спинкам. Перед первыми двумя больными он задерживается на несколько мгновений. Одна из них, молодая женщина, здоровается с ним. Мейнерт смотрит на нее, не отвечая на приветствие.
Больная. Здравствуйте, господин профессор.
Мейнерт. Как ты себя чувствуешь?
Больная. Все так же.
Он покачивает головой, потом продолжает обход. Третья больная – это женщина лет сорока Нижняя челюсть у нее перекошена в правую сторону. Она спит. Мейнерт стучит кончиком трости по спинке койки.
Мейнерт. Двойной мастоидит. Следствие хирургического вмешательства. Во время трепанации был задет лицевой нерв. Вчера мы ее обследовали. Прописали массаж, но я намерен попробовать электротерапию.
Он продолжает обход. Больная, проснувшаяся от ударов трости по спинке кровати, провожает его глазами.
Мейнерт. Сегодня ничего особенно нового нет. Кроме больной с односторонним параличом. (Сиделке.) Она поступила вчера? (Сиделка подобострастно кивает.) Хорошо. Мы ее осмотрим.
Обход продолжается Пройдя в глубь палаты, санитары наконец-то уложили слепую старуху на кровать и встали по обе стороны койки навытяжку, не шевелясь. Мейнерт останавливается и глядит на старуху.
Мейнерт. Новенькая?
Санитары встревоженно переглядываются.
Первый санитар. Она… из психиатрического отделения.
Мейнерт (властным, неприятным тоном). Ну и что? Что ей здесь нужно? (Санитары молчат.) Унесите ее. (Постукивает по кровати тростью.) Сколько раз я говорил: каждый больной должен быть там, где положено. У нас и так не хватает коек…
Первый санитар (жалостливо). Да ведь…
Мейнерт (испепеляя его взглядом). Ну что еще?
Первый санитар. Доктор Маннгейм не принимает ее.
Мейнерт.
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.