Фрэнки Ньюмен против Виртуальности - [28]

И в это время у меня за спиной действительно кто-то оказывается и садится в кресло, и я понимаю, кто это и вздрагиваю… Эфиопы, естественно, не вздрагивают, а поднимают меня на копья и тащат на костёр. Сейчас будут есть. Этого, к счастью, в игре не предусмотрено, поэтому снова появляется заставка третьей части: на экране Эдвенчер и Бьюти. Заставка должна висеть секунд пять, дальше снова начнётся стадия, но я успеваю нажать «Pause/Break» и закуриваю. Висит заставка.

— Это я? — слышу я сзади, из кресла.

— Чушь, — говорю, — дура там какая-то: орёт всё время. И некрасивая.

Вы не поверите: после этого мы молчим минут двадцать. Ну, по крайней мере, секунд пять. А потом, как я и задумал, первой говорит она.

— А ты её не защитил.

— Была охота! — говорю, не поворачиваясь.

То есть, хотел не поворачиваться. Она сегодня в длинном платье; розовом, плечики на нём такие… красивые, в общем, и немножко — чуть-чуть! — обнажены — это я уже про её плечики. — а дальше, от плеч, всё как-то вырезом не в один слой, а завёрнуто немножко… почти до груди полуокружностью… Не умею я женскую одежду описывать. А платье длинное. Даже туфелек не видно, коленок — тем более. А они у неё — очень красивые. Если передвинуться взглядом, то рядом с платьем виден давно немытый пол. И даже полоска от «Моррис», которую срываешь, когда открываешь пачку.

Я разворачиваюсь и нажимаю «Enter». Теперь я собран и хорош! В заднем ударе по морде одному эфиопу пяткой, левой рукой другому — по почкам, и прорываюсь к дереву. Наконец-то, она у меня за спиной! А то, что снова двое с копьями — так это пустяк! Пинком правой отбиваю одно копьё вверх, второй эфиоп уже напуган и готов убежать…

— С тобой, и правда, можно туда пойти, — слышу я тихий голос сзади, но не от дерева, а из комнаты.

Тут же Эдвенчер останавливается, как вкопанный, и я снова смотрю, как его тащат на костёр.

Бросаю эту дурацкую игру и снова поворачиваюсь к ней. Она встала в полный рост. Платье и сейчас до полу. И такая высокая — может, из-за длинного платья, может, из-за того, что я сижу… А лицо похоже на мадонну с картины Бронзино «Святое семейство»… Странно, пока сидела — не было похоже, а ведь та — сидит… Знакомыми движениями, почти не глядя, нахожу на диске «Токкату» Мариа, а левой рукой включаю динамики. Подхожу к ней и кладу руки ей на талию. Она послушно кладёт свои мне на плечи, и мы двигаемся, глядя друг другу в глаза.

«Зачем тебя ко мне прислали, милая? — безмолвно спрашиваю я её. — Подготовка шла неплохо, у твоих шефов нет повода для беспокойства»!

Ответить она не успевает. Снова звенит колокольчик, и в кабинет (кухню) врывается Доусон. Когда он был ещё Гибсоном, я таким его и представить не мог: сейчас — чистый Годзилла, но в несколько уменьшенном варианте. Не по размерам, конечно — это само собой, — а по степени зла. Ситуация: мы с Кларой, отреагировав на колокольчик, успели снять каждый по одной руке: я — правую с её талии, она — левую с моего плеча. Это его ничуть не успокаивает, и он орёт — к моему изумлению, не на меня, а на Клару.

— Почему здесь? — потом обращает взгляд на её платье. — Чего так вырядилась?

Я не терплю мужчин, которые способны так разговаривать с красивыми женщинами. Ты можешь быть ей кем угодно — другом, родственником, любовником, даже отцом, — но обязан понять одно: красивая женщина, она — для всех. Ты можешь делать с ней всё, что дозволено твоими связями с ней, но! Запретить другим любоваться ею и восхищаться — это антиобщественный поступок! Я не супермен, но с таким, как Доусон, смог бы сделать всё. Да вот при женщине этого нельзя — мало ли кто он ей! Поэтому свободной на данный момент правой рукой снимаю правый же свой ботинок и несильно бросаю назад, в окно. Настолько рассчитанно несильно, что стекло он не пробивает, просто стучит. Но этого достаточно, чтобы тут же со своей дурацкой ухмылочкой нарисовался Смайли. Или Бист — я их уже путаю.

— Выведи этого парня, — командую я. — Он нам мешает пройти стадию.

Я таких способов переноски живых существ ещё не видел; даже не понял, что и как было сделано.

Вряд ли Кларе это было приятно. Я целую ей руку, провожаю до двери, потом снова усаживаюсь за компьютер.

Ох, и досталось же в этот раз от меня эфиопам! Копья я разбил вдребезги ударами рук, потом схватил их, чёрненьких и ни в чём не виноватых, зашвырнул куда-то к чёртовой матери, и зазвучала музыка перехода.

— Что ты себе позволяешь, Ньюмен? — слышу в этот момент гневный голос у себя за спиной.

— В четвёртую прошёл, уже в десятый раз, — отвечаю я, выключаю игру и поворачиваюсь назад.

Конечно, это Джейсон. Быстро он подъехал, или это я эфиопов столько времени гасил?

— Я не о том, — шипит он, — какого чёрта ты — Боба?

— Мне плевать на ваши отношения, — говорю, — передо мной поставлена задача — и я её делаю. Мы с Кларой прогоняли в реале сцену на балу в Стамбуле. Тут ворвался твой придурок, чего-то орал. Если бы это был ты — выкинул бы сам: в этом варианте Смайли вряд ли бы меня послушал.

— Это был Бист, — машинально говорит Джейсон и умолкает.

А я поворачиваюсь к нему спиной, снова завожу игру и бросаю через плечо: