Фрай Уэнсли – охотник на демона. Книга вторая - [22]

– Это очень печальное событие, но думаю, их души отпрянули в мир не подвластный нам. На ведьму пришлось наложить крестик, чтобы эта тварь больше не восстала из мертвых. А управляющий, он выглядел умиротворенно.

– Я очень рада, что все закончилось, это была невыносимая ночь. Особенно, когда сестра графа подговорила патрульных, и они ворвались ко мне… больше всего боялась больше тебя не увидеть.

– А я боялся, что с моей совушкой может случиться несчастье.

 Фрейлин обняла его, уткнувшись лицом в плечо, она бы просидела так вечность, только возле любимого. Но чье-то ненавязчивое покашливание оторвало влюбленных друг от друга, на пороге кабинета стоял мистер Ласко, одетый в черный фрак  с траурным крепом на шляпе в знак жалобы. Ему пришлось присутствовать на похоронах, а сейчас раздавать различные задания слугам.

– У меня очень худые новости, – сообщил он. – До сих пор не явился нарочный, которого отправляли вчера спозаранку и мне это не нравится, сюда ехать несколько миль, к чему такие заминки?

– Может быть, он не застал мистера Батлера дома и поехал его разыскивать? – предположил Фрай.

– Возможно, мистер Батлер сейчас в пасторате, – проговорила Фрейлин. – Как только тебя хватились, учинился такой переполох. Мария бедняжка была вся на нервах, а я, завидев кулон, бросилась на твои поиски.

– Значит ты с того момента не возвращалась в пасторат?

– Нет, я отследила жилище графа и бросилась на поиски зеркала, самого графа я не застала, поэтому не мешкая, полетела к тебе.

– Наверное, Мария вся извелась, нас нет уже несколько дней. А мистер Батлер улаживает все дела. Стоило черкнуть сестре записку, что со мной все в порядке, но я не хотел, чтобы вы знали, где я нахожусь.

– Ты предпочел самый страшный способ исчезнуть – испариться среди ночи, ничего  никому не объяснив. А если учесть, что ночь полна ужаса, мы места себе не находили.

Фрай промолчал, отдавая должное всем аргументам, он как-то не подумал о чувствах других, помня лишь о своем предназначении, и мистеру Батлеру все это расхлебывать сейчас. Но, даже если Фрейлин вправе была обидеться на его выходку, стоило пастору взглянуть в лицо своим ясным взором, и она тоже засияла.

– Больше не бросай нас так, обещай мне?

– Хорошо, теперь я буду говорить куда ухожу. Только же вы меня не отпустите. Надеюсь, дядя уже вернулся, тогда я  буду уверен, что Мария под защитой.

Они посидели еще немного, и девушка предложила прогуляться им по замку, она хотела выбрать себе платье из местных гардеробов, потому как ходить в образе служанки ей не пристало. Пастор слегка хмыкнул, но осуждающий взгляд зеленых глаз заставил его устыдиться, потому что, он признавал за ней право быть леди.

Она нежно повисла на его руке, когда они входили в замок. В этот раз Фрай не обследовал нижние этажи, он подымался по просторной лестнице наверх, в покои владельцев замка. Второй этаж поражал своей величественностью, будто здесь принимали королей. В коридоре, оббитом красным полированным деревом, украшенным искусственными мраморными колонами и всевозможными нишами, где притаились гипсовые статуэтки, а также устеленным турецким ковром, находилось множество дверей, но только одни выделялись своим архитектурным убранством. Там находились покои виконта и его супруги, если те предпочитали жить вместе. Фрейлин уверенно вела Фрая именно туда, к этим дверям. Ручка легко поддалась, и они ступили в чертог роскоши и богатства. Огромная кровать с деревянными колонами и навесным пологом из плотной ткани под цвет гардин, расшитых сказочными персонажами. Занавески были зашторены, от чего в комнате стоял полумрак, но когда девица отдернула плотную ткань, помещение залилось ярким светом. Здесь было большое зеркало и будуар, где дамы приводились в порядок, имелась смежная комната-гардеробная, еще одна дверь вела в купальню, где стояла огромная фарфоровая ванна. Имелся так же небольшой столик, где хозяин или хозяйка в уединении могли почитать письма или написать их, не прибегая к услугам библиотечных кабинетов.

Фрейлин оставила Фрая, уединившись в соседнем помещении, а молодой пастор остался один. Ему нечем было заняться, и он стал разглядывать убранство помещения. Его привлек гобелен, как он думал вначале, но присмотревшись повнимательнее – обнаружил, что это картина в полстены и нарисована не на холсте, а на отшлифованной замковой кладке, на каменным стенах, которые по этому случаю не зашили деревом, или замазали штукатуркой. Рисунок был как раз напротив кровати, и хозяин мог его разглядывать, отдыхая. Фрай тоже улегся на мягкие перины, подсобив под спину пару перьевых подушек. С это позиции ему казалось, что он видит дорогу, ведущую  на террасу, где накрыт был стол, увенчанный белоснежной скатертью с золотистой вышивкой. На столе стояли всевозможные блюда – жаренный поросенок, дичь, задранные утки, даже лебеди, оленина и много голубиных пирогов. Художник  постарался на славу, изобразив все очень реалистично, от чего у Фрая заурчало в животе, а еще стало жалко бедного малыша, наблюдающего за пиршеством. Его худенькое, грязное тельце, облаченное в тряпье, примостилось на необтесанный камень, ребенок жадно поглядывал на еду и на золотой огромный кубок-чашу, до краев заполненный вином.  Наверное, это было какое-то напоминание о бедности и богатстве. Поверх картины, на арчатой декоративной лепнине, увитой крашенными искусственными листьями клена и плюща, золотилась надпись на латыни: «Pro aris et focis». Фрай силился перевести, но в латыни он смыслил немного, поэтому просто прочитал красивую надпись и позабыл о ней, когда в комнату вошла переодетая Фрейлин. Ее шелковое платье серебристо-дымчатого цвета прошедших столетий сидело по талии, не зажатой тугими корсетами, красиво очерчивая грудь, отчетливо выделяя плечи. Ажурные черные перчатки подчеркивали стиль.