Фраппе из снежного прошлого - [41]

Она неуверенно поддалась. А Игорь тут же воспользовался этим, обхватив руками талию Дарины, и притянул к себе. Она положила ладони ему на грудь.

— А ты…, - все еще не глядя Игорю в глаза, Дарина кашлянула, пытаясь найти слова. — Ты меня простить сможешь? — еле слышным шепотом почти выдохнула она, уткнувшись взглядом в верхнюю пуговицу его белой сорочки, чуть прикрытой узлом галстука.

— А ты меня? — так же тихо и сипло спросил он, прижавшись лбом к ее виску. — Ты сможешь простить такого жестокого и эгоистичного идиота, каким я был, — прошептал он, задевая ее кожу губами. И от каждого такого прикосновения по нервам Дарины пробегали горячие разряды крохотных взрывов непередаваемых ощущений.

— Игорь, — Даря подняла лицо, зная, что в ее глазах стоят слезы. — Мне-то тебя за что прощать? — она покачала головой, и почти неосознанно протянула руку, накрыв его напряженные скулы своими дрожащими пальцами.

Он скривился и обхватил ее лицо своими ладонями, притянув губы Дарины ближе.

— За то, что в отличии от тебя, не был готов искать компромисс, и требовал отказаться от своего призвания, от того, что ты должна была делать, и сделала, спасая тысячи жизней, — он наклонился так, что их губы почти касались друг друга. — Прости меня, Даря. Прости старого дурака, любимая, — с горькой усмешкой он потерянно посмотрел ей в глаза.

— Господи, Игорь! — она едва не расплакалась. И в то же время, не могла не смеяться, чувствуя, как душу разрывают такие противоречивые и невыносимо объемные эмоции, которым уже не хватало места внутри нее. — Ну, какой же ты старый?! — почти с возмущением воскликнула она ему в губы. — И совсем не дурак. Ты самый умный человек, которого я встречала и…

— Просто ты в зеркало редко смотришься, — веско прервал он ее возражения.

И не слушая новые доводы, которые Дарина уже собралась высказать, наконец-то прижался к ее губам, забирая и слова, и дыхание, и мысли поцелуем, о котором она так мечтала.

— Игорь…, - снова выдохнула Даря его имя и сама отчаянно жадно впилась в его рот, гладя щеки, ероша волосы Игоря.

Он удовлетворенно выдохнул и невыносимо собственническим движением так сильно прижал ее к себе, что халат наверняка измялся. Но именно в этот момент Дарину мало интересовал собственный вид и имидж.

Она познала и пережила слишком многое в жизни, чтобы не понимать — руки, объятия, поцелуи любимого мужчины, его слова, готовность простить и признать собственные ошибки, и просто присутствие рядом — важнее и дороже всего. Приоритетней любого достижения и признания в любом ином деле.

И пусть ее проклянут все борцы за женские права и независимость, за гендерное равенство — Дарина имела семь лет чтобы сравнивать. Она уже точно знала, что все иное суетно и призрачно, и никогда не принесет такого счастья, как осознание, что ты любима тем, кого так сильно любишь сама.

Хотя, возможно, покорись Дарина тогда — так и не сумела бы оценить этого счастья, горюя за упущенной возможностью. Но и цена за осознание была непомерно тяжкой.

Она приказала себе не думать сейчас об этом.

Дарина поддавалась губам Игоря, ласкающим ее рот так, будто он и дышать собирался ею. Прижималась к нему так крепко, как он этого хотел, потому что и ее желание состояло в этом. И понимала — не может устоять на ногах от жаркого, хриплого тембра его шепота, с которым Игорь шептал ее имя.

К счастью, Игорь надежно держал ее в своих руках.

Они уже давно поменялись местами. И теперь она сидела на столе, куда Игорь переместил Дарю, очевидно поняв, что ноги ее не держат. Он же сам стоял, нависая над нею. И целовал. Целовал так, что и минувшие годы тускнели в памяти, а оставалась только их любовь.

Такая же сильная, как когда-то, только более хрупкая теперь. Однако она готова была оберегать это чувство и холить его.

— Так мне придется снимать гирлянды? — задыхаясь от чувств, от желания, которое Игорь разбудил в ней своим губами и прикосновениями рук, лукаво прошептала Дарина, едва он отстранился.

Она уткнулась лицом в узел его галстука, наслаждаясь ощущением того, как трется кожа ее щек о его шею при каждом тяжелом и глубоком вздохе Игоря. Его дыхание щекотало и тревожило волоски у ее затылка, гремело в ушах. Он был так же возбужден, она точно знала и ощущала это.

Ее вопрос рассмешил его.

— Нет, в этот раз победа в вашей с Тамарой Петровной войне — на твоей стороне, — с доброй усмешкой Игорь потерся подбородком о макушку Дарины. После чего немного отстранился и посмотрела в ее глаза. — Но думаю, что еще выслушаю колкие замечания о своем поведении со стороны нашей старшей медсестры, — он ей подмигнул.

— Она никогда не оспорит твое решение, — не согласилась Дарина с такой же улыбкой. — Ты же — ее любимец. Тамара Петровна придумает, как обвинить меня.

— Я поговорю с ней, — Игорь нахмурился и похоже не заметил, что сильнее сжал руки, словно защищал ее таким неосознанным жестом.

— Не надо, — Дарина обняла его за шею. — Думаю, она сама со временем свыкнется. Зачем ущемлять ее гордость?

Игорь уже открыл рот, чтобы что-то ответить, когда в дверь ординаторской постучались, и тут же их распахнули.