Франсуаза, или Путь к леднику - [8]

– Не пойдет.

– Почему не пойдет?

– Потому что я не сумею ему объяснить необходимость вашей терапии.

– Но я ж… практически бесплатно, – удивился Константин Юрьевич. – В крайнем случае за символическую цену…

– Константин Юрьевич, он не пойдет. Я даже спрашивать его об этом не буду. И вообще он скрывает от меня свою связь…

Константин Юрьевич насторожился:

– Связь?

– Ну, с ней, с Франсуазой.

Константин Юрьевич посмотрел пристально (до этого смотрел на Дину обычным, ничего не выражающим взглядом).

– Вы считаете, что связь как таковая все-таки есть? – спросил Константин Юрьевич тоном настолько нарочито нейтральным, что скорее выдал, чем скрыл свое беспокойство.

– Нет, вы не тревожьтесь за меня, у меня все в порядке, я это метафорически: связь. Не знаю, может, как-нибудь по-другому лучше. Но – связь.

– Почему же «по-другому», – сказал Константин Юрьевич примирительно (и взгляд его потеплел). – Связь так связь. А там посмотрим, как лучше. Скажите, он курит?

– Курит, – ответила Дина.

– Замечательно, – сказал Константин Юрьевич. – А не собирается ли он бросить курить?

– У него не получится, он уже пробовал.

– Пусть еще попробует. Я почему спрашиваю. У меня там коллега группу набирает. Можно записать. Сам я в эти методики не очень верю, но хуже не будет, это могу гарантировать. Уговорите его, вдруг понравится. Если не весь курс пройдет, то хотя бы несколько сеансов. А там уж и я подключусь. Мой кабинет рядом. Нам главное встретиться…

– Он такой предубежденный, – сказала Дина. – Я даже не знаю, как убедить… А что за лечение? Это не гипноз?

– Нет-нет, групповая психокоррекция. В игровой форме… Он у вас не слишком ревнивый?

– А у вас и от ревности избавляют?

– От ревности тоже… От патологической.

– В пределах нормы, думаю.

– Ну и прекрасно. То, что надо, как раз.

– Да нет, от ревности, думаю, не надо, лучше от курения.

– Вы не поняли. Я спрашиваю, не ревнив ли, потому что, если не ревнив, вы бы могли сослаться на знакомство: ваш одноклассник, ваш старый школьный товарищ – высококвалифицированный психотерапевт, он готов помочь вашему мужу бросить курить… понимаете?.. и устраивает через меня, или неважно как, в наш центр. Тут важно, чтобы сработал фактор знакомства, фактор исключительной возможности… Не по газетному объявлению, а по рекомендации специалиста. Нет, еще лучше: по протекции специалиста… Это действеннее.

– Боюсь, он не пойдет. Вы не знаете его. Скажет, что с него хватит, у него уже абонемент на пиявок…

– А! Он пиявками лечится? Давно?

– Нет, только начал.

– Так и хорошо! Пиявки не переносят никотин. И алкоголь, кстати. Объясните ему, что если он откажется от курения, пиявки будут лучше присасываться… Тут все связано. Понимаете?

– Я попробую, – сказала Дина.

6

Что касается мух, Франсуаза, их здесь практически нет. Это внизу, в равнинной Индии, говорят, господствуют мухи. Помимо аэропорта, где мы должны были сделать пересадку на самолет в Лех, никакой равнинной Индии мы не видели. Ладно, не придирайся к словам, – что значит должны? Ну если должны, так и сделали, как должны. А как же иначе? В горах, сказал Командор, солнце любую заразу убьет. Можно не бояться поймать инфекцию. Тут, я думаю, даже мухи стерильные. Видел я их лишь в торговых рядах – сидели на мясе. На баранине. Знаешь, у меня вновь появился аппетит. Ты не представляешь, как здесь вкусно готовят.

Вот уже два дня, как ты меня покинула, и три дня, как я в Гималаях.

Не просто в Индии, а в Гималаях.

Но и в Индии – просто или не просто – мы те же три дня, потому что в первый же день улетели в Гималаи, именно в Лех, в Малый Тибет. Малый он или большой – не так важно, Тибет и есть Тибет. Я, кажется, об этом уже говорил. Или нет? А впрочем, неважно.

Прекрасно знаю, что ты никуда не денешься и скоро вернешься.

Продолжаю обращаться к тебе напрямую, но, боюсь, как бы ты ни возомнила о себе что-нибудь чрезвычайное. Конечно, это я не от хорошей жизни, но только не подумай, что жизнь моя без тебя становится невыносимой. Да ведь ты сама знаешь прекрасно, почему ты ушла. Сказать почему? Думаешь, я не понял? Тебя вытеснила горная болезнь. Иначе сказать, гипоксия. Вот и весь ответ. Все очень и очень просто. Не перенесла присутствия горняшки. Или есть возражения?

Одного не понимаю: почему я должен таскать твою подушку, ортопедическую? Может быть, выкинуть?

Не хочу расстраивать, но вспоминаю тебя эти дни нечасто. Во-первых, общие впечатления, достаточно сильные, – все, мною увиденное и переживаемое, бьет по мозгам. Во-вторых, опять же она, гипоксия. Так что, извини, не до тебя мне было, Франсуаза.

Полагаю, у тебя нет причин огорчаться. Ты должна быть довольна уже тем, что удачно изводила меня в Дели, если я еще не говорил об этом. Помнишь, когда, обменяв в аэропорту валюту (1$ = 46 рупий), мы все взялись за рюкзаки? Я довольно ловко, но не без страха перед тобой, напялил свой рюкзачище, и ты, как следовало ожидать, немедленно показала характер. Я едва дошел до выхода, Франсуаза. По бокам стояли с табличками типа «мистер такой-то» многочисленные встречающие, но встречали, понятно, не нас, и многие из них были в тюрбанах. Сикхи, сказал Командор. А я подумал, что мне не до них!.. Подумаешь, сикхи! – и был, конечно, неправ. Знаешь ли, Индия – это Индия, и она поинтереснее будет, чем твои выкрутасы, хотя, допускаю, ты тоже была способна подумать: Индия – это, дескать, Индия, и она куда интересней, чем мой Адмиралов, – вот и хорошо, вот и договорились – это ты на нее от меня отвлеклась, а вовсе не я от тебя. А мне безразлично, что думаешь ты. Над нами кружили какие-то хищные птицы. Ястребы, что ли? Их в том Дели, как чаек у нас… А через два часа самолет сюда – в Ладакх, в Малый Тибет.