Франсуа Мари Вольтер - [26]

Только диалектический материализм оказался в состоянии правильно поставить и решить эту гносеологическую проблему, являвшуюся камнем преткновения для множества философов Нового времени. Энгельс, констатируя «противоречие между характером человеческого мышления, представляющимся нам в силу необходимости абсолютным, и осуществлением его в отдельных людях, мыслящих только ограниченно», указывал: «Это противоречие может быть разрешено только в бесконечном поступательном движении, в таком ряде последовательных человеческих поколений, который, для нас по крайней мере, на практике бесконечен. В этом смысле человеческое мышление столь же суверенно, как несуверенно, и его способность познавания столь же неограниченна, как и ограниченна. Суверенно и неограниченно по своей природе, призванию, возможности, исторической конечной цели; несуверенно и ограниченно по отдельному осуществлению, по, данной в то или иное время действительности» (1, 20, 88).

Можно сделать вывод, что в противовес агностическим концепциям, возникавшим в XVIII в. как субъективно-идеалистическая реакция на Крушение одностороннего рационализма со свойственной ему иллюзией обладания абсолютной истиной, Вольтер развивал такие взгляды на постижение действительности, которым был свойствен, по сути дела, здоровый, хотя и не нашедший адекватного концептуального выражения гносеологический оптимизм.

От деизма Вольтера — к атеизму великих французских материалистов

Выяснение позиции Вольтера в отношении онтологического и гносеологического аспектов основного вопроса философии показывает, что в ряде пунктов его взгляды являются материалистическими, в других — идеалистическими, причем последние ведут к идее особым образом понятого бога. Еще точнее будет сказать, что при решении основополагающих философских вопросов Вольтер начинает, как правило, с выражения материалистической точки зрения, противостоящей теологии и главным разновидностям идеализма его времени, но не проводит эту точку зрения последовательно, не возвышается до полностью материалистического понимания природы, а из-за неспособности решить ряд важнейших мировоззренческих проблем сворачивает в тупики идеалистических, деистических (в узком и строгом смысле этого слова) псевдорешений. Выявляющаяся при этом противоречивость философской позиции Вольтера может быть адекватно осмыслена лишь при учете места, занимаемого ею в процессе развития французской и — шире — европейской философии Нового времени.

В XV–XVI вв. в Западной Европе после долгой эпохи почти безраздельного господства религиозного мировоззрения в его христианской форме начинает формироваться светская философия. К тому же времени относятся первые развернутые проявления материализма, который в средние века существовал лишь в виде отдельных тенденций внутри учений неортодоксальных философствующих теологов. Естественно, что материализм не мог появиться сразу в виде цельного и всеобъемлющего (хотя бы вначале только в отношении природы) учения. Этой задачи не могло решить простое возрождение атомистического материализма античности: надо было дать обоснованные ответы на много новых вопросов, еще не встававших перед античными материалистами. Эпоха Возрождения, высшим мировоззренческим достижением которой явился грандиозный, но еще очень уязвимый из-за своей спекулятивности материалистический синтез Д. Бруно (1548–1600), со всей убедительностью показала, что даже самая смелая, творческо-новаторская реинтерпретация любого философского учения классической древности не снимает необходимости прокладывания принципиально новых путей в философии.

Передовая философская мысль Нового времени, открывающая такие пути в тесном союзе с бурно прогрессирующим естествознанием, на первых порах оказалась способной объяснять природу из нее самой лишь в ограниченном круге вопросов, хотя он непрерывно расширялся. Другие же вопросы, притом очень важные, в течение продолжительного времени не находили своего материалистического учения. Мировоззрение даже крупнейших философов-материалистов XVII — начала XVIII в. еще очень противоречиво. Они не в состоянии последовательно провести материалистическую точку зрения при объяснении природы.

Называя Ф. Бэкона (1561–1626) родоначальником английского материализма, Маркс вместе с тем отмечал, что учение этого мыслителя «ещё кишит… теологическими непоследовательностями» (1, 2, 143). Р. Декарта (1596–1650) можно считать родоначальником французского материализма, поскольку в границах его «физики», т. е. учения о природе, материя наделена «самостоятельной творческой силой» и представляет собой «единственную субстанцию, единственное основание бытия и познания» (там же, 140). Но наряду с этим в декартовской философии имеется идеалистическая метафизика, утверждающая существование еще особой духовной субстанции и венчаемая учением о боге, как творце материальной и духовной субстанций. Английский философ Т. Гоббс (1588–1679), являющийся «систематиком бэконовского материализма» (там же, 143), «уничтожил теистические предрассудки бэконовского материализма» (там же, 144), но в его теоретической философии идея бога все же занимает некоторое место, а в своем учении о государстве он настаивает на необходимости существования религии (пусть даже самой абсурдной с философской точки зрения) в качестве социального института. Учение голландского философа Б. Спинозы (1632–1677) в сущности представляет собой вполне материалистический взгляд на природу, но и оно выступает в пантеистической форме (небезразличной к его содержанию), так что в нем теологическое влияние преодолено еще не до конца. Д. Локк (1632–1704), который внес крупнейший вклад в разработку основ материалистической теории познания, принимал существование бога в качестве первопричины мира, и в его произведениях наличествуют не только деистические, но даже теистические положения. Не свободны от элементов пантеизма и деизма философские воззрения Д. Толанда (1670–1722), который своим учением о движении как атрибуте материи дал решительный импульс развитию материалистической мысли XVIII в. Но и в этом столетии английские материалисты Коллинз, Додуэлл, Кауард, Гартли, Пристли, которым Маркс ставит в заслугу то, что они «уничтожили последние теологические границы локковского сенсуализма» (там же), не пошли все же дальше деизма. Лишь Ламетри, Дидро, Гельвецию, Гольбаху, которые в своих учениях объединили собственно французскую и английскую линию материализма, удалось полностью освободить последний от всяких следов теологических воззрений и превратить его в воинствующую атеистическую философию.