Франсиско Суарес о речи ангелов - [36]

43. Утвердительное решение многих авторов. – Тем не менее, следует сказать, что ангел, являя через речь свою мысль другому ангелу, являет в ней объект своей мысли, и наоборот: слушающий ангел, познавая мысль говорящего, познает, стало быть, в ней или через нее мыслимую в ней вещь. Такое решение, взятое в абсолютном смысле, утверждается или, вернее, предполагается многими теологами. Оккам, Quodl. 1, вопр. 7, и в комментарии на кн. 2 «Сентенций», вопр. 20; и в комментарии на ту же книгу Габриэль, дист. 9, вопр., арт. 4, говорят, что ангел, видящий мысль другого, некоторым образом познает в ней ее объект, словно в естественном знаке. Поэтому Майор в комментарии на кн. 2 «Сентенций», в последнем вопросе, ложно приписывает Оккаму то утверждение, что ангел, видящий мысль другого, не видит объекта, так как видит мысль как вещь, а не как знак: ведь Оккам прямо утверждает противоположное. Сам же Майор считает такое суждение возможным, однако в конечном счете отказывается к нему присоединиться. Зато, как представляется, его предполагает Гервей, в комментарии на книгу «Сентенций», дист. 1, вопр. 1, и Генрих, Quodl. 5, вопр. 15. И его же предполагает, как известно, Васкес в указанной выше дисп. 211, гл. 11, в пункте 62, ближе к концу, и то же самое он говорит в дисп. 38, гл. 4. Весьма склоняется к нему также Генрих в «Сумме», а. 33, вопр. 2, где говорит, что через усмотрение зримой или умопостигаемой species в ней усматривается объект, репрезентируемый через такую species. Ибо, как представляется, ход рассуждения здесь один и тот же, хотя, возможно, об акте Генрих судил бы иначе. Наконец, св. Фома и все его последователи прямо исходят из этого, ибо, с одной стороны, утверждают, что помыслы ангелов относятся не только к актам и понятиям, но и к другим вещам, как уже было сказано; а с другой стороны, считают, что такая речь непосредственно осуществляется только через явление собственных актов или понятий. Следовательно, они предполагают, что через явление актов некоторым образом является также сама вещь, и, стало быть, через акты или в самих актах слушающий познает объекты актов.

44. И это доказывается апостериорно. – Это можно доказать, прежде всего, апостериорно: ведь ангелы могут говорить между собой не только об актах, которые имеются у них здесь и сейчас, когда они говорят, но и о вещах прошедших или будущих, или как-то иначе с ними соотнесенных, или о рассказанных другими. Но они не могут говорить о них непосредственно и прямо; следовательно, могут говорить о других вещах, только являя акты, выполняемые относительно них здесь и сейчас, когда о них говорится. Следовательно, и слушающий, наоборот, познавая через речь акты говорящего, по необходимости познает через эти акты их объекты. Можно возразить, опираясь на Авреола в указанном выше месте, что ангел действительно усматривает мыслимую вещь через усмотрение мысли другого, но не прямо и не только в силу такой мысли, а косвенно, через вывод, а именно: соотнося эту мысль с другой, своей собственной, через рефлексию. Например, усматривая некоторую мысль другого ангела, он рассматривает сходную мысль в себе и познает ее как имеющую своим термином розу; отсюда он узнает, что похожая мысль, усматриваемая в другом ангеле, тоже имеет термином розу. Но такой ответ предполагает, прежде всего, что ангел обретает это знание через собственное рассуждение, а это чуждо ангельской природе, как будет сказано ниже. А кроме того, ангельская речь предстает здесь весьма несовершенной: ведь, строго говоря, один ангел не мог бы рассказать другому о том, что видит, или о чем думает, или как судит о конкретной вещи, но только материально (если можно так выразиться) являл бы свой нынешний акт, чтобы другой на его основании рассуждал и как бы угадывал, что́ говорит другой или о чем говорит. Но это неправдоподобно и абсолютно недостойно ангельской природы.

45. Априорный аргумент. – Априорный аргумент состоит в том, что акт мышления по существу выражает трансцендентальное отношение к объекту. Единичный акт мышления, даже взятый материально, выражает трансцендентальное отношение к конкретному объекту. Но ангел ясно, сущностно и интуитивно являет посредством речи другому ангелу свой конкретный акт мышления; следовательно, он являет ему объект, на который обращен такой акт мышления; следовательно, объект прямо познается слушающим. Прямо (говорю я) благодаря species этого акта, напечатленной в нем говорящим, причем напечатленной тем же движением, или актом, через который этот другой познает мысль говорящего. Правда, при сравнении этих двух моментов между собой, а именно акта и его объекта, оказывается, что через речь первично и как бы напрямую познается акт, а его объект познается вторично и как бы косвенно. Авреол отвечает отрицанием первого вывода, поскольку акт есть только основание отношения; но хотя актуальное отношение не познается помимо термина, основание его, тем не менее, может быть познано помимо термина. Однако так обстоит дело применительно к категориальному отношению, а приведенный довод исходит из трансцендентального отношения, сущностно включенного в акт, как включено оно в хабитус или в потенцию применительно к объекту. В самом деле, акт может быть познан, и тем более познан сущностно и интуитивно, лишь тогда, когда познается трансцендентальное отношение, а оно не познается помимо объекта. И потому вполне корректен тот вывод, что говорящий ангел, являя свой акт, являет, следовательно, его объект – не через рассуждение и не потому, что акт есть знак объекта, а в силу внутренней связи одного с другим, благодаря чему умопостигаемая