«Франкенштейн» и другие страшные истории - [23]

Наконец свист и грохот затихли, языки пламени погасли.

Рафаэль почувствовал, что он сейчас потеряет сознание. Профессор Шпигхальтер протянул ему шагреневую кожу: та по-прежнему была холодная и гибкая.

– Странно, странно, – в недоумении развел руками профессор, – боюсь, что в данном случае я бессилен. Съездим к знаменитому барону Жафе. Может быть, химия будет удачливее механики.

Напрасно подвергал барон Жафе кожу действию фтористой кислоты, погружал ее в сосуд, наполненный красной кровяной солью. Самые сильные препараты не действовали на талисман.

В отчаянии Рафаэль вернулся домой. Он уже ни во что не верил, мысли у него путались, голова кружилась. Рафаэль повесил шагреневую кожу на прежнее место и обвел ее контуры черными чернилами.

– Ах, Полина, бедная девочка, – горестно прошептал он, – есть бездна, которую не может преодолеть даже любовь.

В это время дверь распахнулась, и Полина, прелестная, полная жизни и света, вбежала в кабинет и нежно обняла его.

– Ты так бледен, любовь моя, о чем ты думаешь? – спросила она.

– О тебе, милая, – сказал Рафаэль, отворачиваясь и стараясь скрыть от нее мрачное выражение лица.

– Да, всегда думай обо мне, только обо мне, – с ангельской улыбкой сказала Полина, целуя его. – А теперь я хочу спать!..

Рафаэль смотрел на любимую жену. Она спала глубоко и безмятежно, полная очарования, положив ладонь под нежную щеку. Полина была похожа на спящего ребенка и дышала так легко и воздушно, что Рафаэль сам не заметил, как его голова опустилась на подушку и он крепко уснул. Но вдруг негромкий шепот Полины разбудил его.

– Любовь моя, – с тревогой сказала она, – ты во сне так тяжело дышишь. Я слышу в груди у тебя какие-то хрипы. Мне стало беспокойно…

На следующее утро Рафаэль сидел у себя в кабинете в кресле, окруженный четырьмя врачами. Это были самые знаменитые врачи Парижа. Они по очереди осматривали его, слушали дыхание, просили прокашляться и значительно переглядывались. Затем они уединились в соседней комнате, и наконец самый прославленный из них, доктор Орас, с важностью объявил диагноз, к которому они пришли все вместе.

– Мы находим некое раздражение в ваших легких, вы вовремя обратили на это внимание. Еще не поздно – так мы надеемся. Вам необходимо как можно скорее отправиться в Савойю, в местечко Экс. Природа и, главное, горный воздух, несомненно, принесут вам значительное облегчение.

Прошло несколько дней, и Рафаэль уехал в Экс. Он совершал длинные прогулки по окрестностям. Лесные запахи и чистый горный воздух скоро принесли ему облегчение. Кашель почти прошел, он чувствовал себя значительно лучше. Но, к сожалению, он невольно задевал суетные чувства всех тех, с кем сталкивался, своей молчаливостью, замкнутостью и рассеянностью. Он очень отличался от окружавшего его беззаботного общества. Ему завидовали, потому что он был богат, образован и умен. Все находили его слишком гордым и высокомерным. Его не отпускало кольцо молчания, и взгляды, которые он ловил, были полны раздражения, а порой и ненависти.

Рафаэль стал совершать более продолжительные прогулки. Однажды поднявшись на гребень высокого холма, он, устремив взгляд вниз, застыл, завороженный открывшейся красотой. Казалось, природа словно нарочно сберегла здесь свои лучшие сокровища. Долина была похожа на чашу с причудливо вырезанными краями. В глубине ее, отражая небо, находилось небольшое, но глубокое озеро. Его вода была прозрачна, светясь бирюзой, как если бы откуда-то сверху упал кусок прекрасного камня. Края склонов, спускавшихся к озеру, сплошь заросли фиалками, иногда уступая место лугу, покрытому шелковистой травой. Из расщелин струились звенящие по камням серебряные водопады. Рафаэль разглядел на противоположном склоне дом, сложенный из гранита, заросший плющом и окруженный высокими цветами. Все радовало глаз своей гармонией, ощущением покоя и близости к основам подлинной нетронутой природы. Но надо было возвращаться, и он с грустью расстался с этой девственно прекрасной долиной.

Рафаэль устал от долгой прогулки. Прохаживаясь в этот вечер по террасе, он вдруг сильно закашлялся, его платок окрасился яркой кровью. Это было тут же замечено прогуливавшейся рядом веселой компанией. До него донеслись грубые враждебные возгласы и раздраженный шепот:

– Так кашлять просто неприлично!

– Что он себе позволяет!

– А сколько важности, высокомерия!

– Он просто невоспитанный наглец.

После ужина Рафаэль пошел в бильярдную. Но игроки, только что с увлечением загонявшие шары в лузы, демонстративно прекратили игру и, бросая на него недоброжелательные взгляды, тут же удалились.

На другое утро, когда Рафаэль хотел войти в курзал, ему навстречу вышел молодой человек, высокий, с мощными плечами. Взгляд у него был насмешливый и наглый.

– Милостивый государь, не мешайте мне пройти, – спокойно сказал Рафаэль.

– Именно это я и собираюсь сделать. Вам незачем входить в курзал, где отдыхают порядочные люди, – самоуверенно и развязно ответил молодой человек.

– Вам необходимо изучить правила вежливости, а затем уже вступать в разговор, – так же спокойно сказал Рафаэль.

– А я считаю, что вам необходимо как можно скорее уехать из Экса, – таков был ответ.