Французский легион на службе Гитлеру. 1941-1944 гг. - [27]

. Таким образом, лишь 68% из общего числа легионеров были способны нести фронтовую службу на тот день. Напомним, к дивизии всего присоединился 1971 легионер. Из этих цифр ясно, что потери среди личного состава (т.е. убитыми, ранеными, обмороженными, заболевшими, эвакуированными и т.д.) за период до атаки 1 декабря и за несколько дней фронтовых будней были ощутимыми. И это при условии, что II батальон так и не был введен в бой.

4 декабря патруль 3-й роты Дуйе захватил в плен 14 красноармейцев. За этот день из строя выбыл 51 человек. Во Франции в тог же день в газете «Глас народа» была опубликована речь кардинала Альфреда Бодрийара, ректора Парижского католического института: «Как священник и как француз я имею смелость заявить, что эти легионеры принадлежат к числу лучших сынов Франции. Идя в авангарде решающего сражения, наш легион представляет собой живое воплощение средневековой Франции, нашей Франции возрожденных божьих храмов. И я подчеркну, потому что я в этом уверен, что эти солдаты внесут свой вклад в грядущее великое французское возрождение. Воистину этот легион представляет собой своего рода новое рыцарство. Легионеры — это крестоносцы XX столетия. Да будет благословенно их оружие. Гроб Господень будет освобожден!»^{225}

Советская артиллерия все еще продолжала бить по французам, потери и без того обескровленного батальона росли. 5 декабря позиции были подвергнуты крайне мощному обстрелу.

В этот же день, 5 декабря, началось советское контрнаступление, а у французов из строя выбыло еще 77 солдат. Роты I батальона чудовищно сократились: например, в 1-й роте было 26 бойцов, а в 3-й — 30.^{226}«За эти двадцать четыре часа, — вспоминал один из бойцов, — потери батальона тревожно повысились. Медпункты заполнены ранеными, и в особенности жестоко обморозившимися людьми, которые показывают руки, белые словно воск, негнущиеся лапищи, с почерневшими от непреодолимого гниения, что разъедает плоть до кости, ногами»^{227}.

Стало ясно, что долго так продолжаться не может и что французов пора отводить. Решение было принято в тот же день: 6 декабря должен начаться отвод французских частей с фронта и замена их немецкими.

Ночь с 5 на 6 декабря оказалась для ЛФД роковой: командир рот лейтенант Жан Дюпон и командир 4-й пулеметной роты, племянник Делонкля, лейтенант Шарль Тенай были убиты одним и тем же снарядом. Майор Анри Лакруа получил осколочные ранения^{228}. Рассмотрим записи с командного пункта за 6 декабря:

«1:10 [ночи. — О.Б.] — Бомбардировка продолжается, как обычно жестоко бьют по линии защиты. Мне кажется, это все говорит о готовящейся атаке. Капитан Лакруа и сержант Риго скоро выяснят, что происходит.

Все несли ночную вахту на своем посту. По прибытии на командный пункт капитан Лакруа был ранен тремя осколками. Сержант Риго получил осколок в пах, еще два человека также были ранены.

1:20 — Все так же сильно бомбят. Доктор А. только что сказал, что лейтенанты Дюпон и Тенай были смертельно ранены.

1:50 — Вся связь с фронтом и тылом прервалась. Связь командного пункта с полковником [Лабонном. — О.Б.] обеспечивают немецкие связисты из 11-й дивизии.

2:15 — Новая бомбардировка с последующей стрельбой на позиции “Гросватер”»^{229}.

Это была большая потеря для легиона, т.к. оба офицера, по мнению некоторых мемуаристов и историков, воплощали в себе некий идейный базис ЛФД и были крайне популярны среди солдат.

Один из легионеров, Морис Транье, в своей статье «Прощай, Тснай» описал свои глубокие душевные переживания и процедуру похорон. На память о «моем друге, моем брате», Транье отрезал нашивку с французским триколором от шинели бывшего командира пулеметной роты^{230}. Двух лейтенантов похоронили в общей могиле.

В приказе по легиону двум погибшим офицерам давались положительные характеристики, которые впоследствии использовались в пропаганде. Вот что писали о Дюпоне: «Прекрасный офицер в полном смысле этого слова. Тихий, вдумчивый, решительно увлек свою роту в непреодолимый порыв атаки на вражеские позиции и быстро достиг цели, которой он и предназначался. Пять дней удерживал захваченные позиции, несмотря на сильные ответные действия противника. Героически пал, оставив своим подчиненным неизгладимые воспоминания». О. Тенайе: «Молодой офицер с прекрасными боевыми качествами. Терпеливый и стойкий. С 30 ноября по 4 декабря без устали трудился над обороной позиций, захваченных батальоном. Был убит на передовой, куда прибыл, чтобы принять командование»^{231}.

Ближе к утру 6 декабря слабые позиции батальона действительно были атакованы наступающими советскими солдатами. Натиск удалось сдержать, но для французов это было практически хождение по краю: еще бы немного, и фронт был бы прорван. Сам Дорио вспоминал: «Была невообразимо холодная ночь, оружие отказывалось работать. Атаку русских вначале отразили с помощью гранат. Ситуация вновь оказалась под контролем, когда пулеметчик, разогревший механизм своей машины, смог выпустить несколько длинных очередей, которые обратили атакующих в паническое бегство»^{232}.

Последние записи с командного пункта за 6 декабря: