Французский авантюрный роман: Тайны Нью-Йорка ; Сокровище мадам Дюбарри - [51]

— Продолжайте, — сказал Бам.

— Я сказала вам, что ненавижу одного человека, что хочу заставить его искупить все перенесенные мною пытки… что это цель жизни моей, моя единственная мечта, единственная надежда… Прошу вас: откройте мне тайну моего отца, и я не только не буду мешать вам, я стану вашей рабой, вашей собакой. Я хочу знать тайну этого человека не для того, чтобы опозорить его публично, а чтобы он испытал все то, чему он подвергал меня. Скажите мне, какое преступление он совершил? Только скажите — и в награду за это открытие я клянусь сохранить вам то богатство, за которое вы продали себя.

— А если я откажусь?

— Я опозорю вас, и кто знает, не пострадает ли и тот человек, когда раскроются ваши низости…

— Если вы разорите вашего отца, то разорите и себя.

— А что мне за дело до себя? Вы думаете, я боюсь нищеты? Нет, пусть я останусь без хлеба, без крова, в холоде, в голоде, лишь бы отомстить!.. Вы не знаете, сколько собралось во мне злобы, сколько я могу насчитать мук, пыток, перенесенных мной! Он убил мою мать! Если я горбата, то это потому, что однажды в припадке бешенства он выхватил меня из рук кормилицы и швырнул об пол! Ему я обязана моим физическим и нравственным уродством! Итак, выбирайте: или вы погибли оба, или вы предадите его… Теперь вы меня знаете… Отвечайте!

— Миссис Барнет, — сказал Бам, — будьте в этой комнате завтра в двенадцать часов. Пока ничего не предпринимайте. Заберите у адвоката это бессмысленное заявление и мы поговорим…

Ее глаза вспыхнули надеждой.

— Вы согласны?..

— Мы поговорим, — повторил Бам.

15 СИЛА ЛИСТКА БУМАГИ

Остаток ночи Бам провел в раздумьях.

Утром он явился в кабинет Арнольда Меси.

Тот выслушал его внимательно и не выказал никакого удивления относительно чувств, которые питала к нему дочь.

— Итак, — сказал он, помолчав, — перед нами возникают определенные препятствия. Что ж, на то и существуют препятствия, чтобы их преодолевать!

Перед Бамом сидел хладнокровный игрок, привыкший смотреть на зеленое сукно как на поле сражения.

— Не будем забывать, — продолжал он, — ваших трех друзей (он сделал ироническое ударение на последнем слове) — Трипа, Moпа и Догги… Они знают все и потому опасны… Есть еще один, которому я не доверяю еще больше. Я имею в виду Бартона… Одним словом, если я не разучился считать, то нам необходимо избавиться от пяти лиц.

Бам смотрел на него с восхищением, ловя каждое слово.

— Будущее ваших друзей из «Старого флага», — заговорил опять Меси, — устроено, потому что теперь мы немедленно приступим к нефтяной операции. Итак, Трип, Моп и Догги — ваша забота.

— Моя, — подтвердил Бам.

— Что касается Бартона, — продолжал Меси, — я придумал для этого дорогого друга самый оригинальный план, где главным действующим лицом будет тот Лонгсворд, о котором я говорил вам… Тут присутствует жажда мести, которую легко эксплуатировать… И Бартон искупит, как того требует правосудие, и прошлые свои грешки и убийство своей жены Антонии. А миссис Барнет потрудитесь пригласить в мой кабинет. Пока я буду с ней разговаривать, надеюсь, весьма дружелюбно, съездите от моего имени к доктору Биллингтону, в Бовери, и попросите его немедленно явиться ко мне. Вы посидите с ним в соседней комнате. Не следует, как вы, впрочем, и сами понимаете, подслушивать наш разговор, потому что было бы весьма прискорбно вмешать еще и этого человека в наши интимные дела и тем увеличить число тех, кто нам мешает. Только когда вы мне понадобитесь, я позову. Вы поняли?

Бам встал. Он чувствовал, что находится перед большим знатоком своего дела.

— Ну-с, — прибавил Меси, — начинаете ли вы наконец успокаиваться? Вы сначала почти испугали меня… и если бы я не знал вас так хорошо, то усомнился бы в вашей храбрости…

Он выпрямился и лицо его стало каменным.

— Вы еще не знаете меня, Гуго. Арнольд Меси не отступает никогда и ни перед чем… Сказать вам больше? Я хочу быть с вами откровенным… Вы один достойны понимать меня… Вчера группа избирателей предложила мне выставить свою кандидатуру на выборы губернатора штата Нью-Йорк! Вот так… А теперь — поторопитесь. Время — деньги.

Не успела за Бамом закрыться дверь, как банкир откинулся на спинку кресла и захохотал.

— Идиот, — прошептал он, — он не понимает, что, ликвидировав остальных, я должен буду заняться именно им, змеенышем Джоном Гардвином!

Через несколько минут Мария входила в кабинет отца.

— Вы меня звали?

— Ваш муж только что вышел отсюда, — сказал Меси.

— А! — произнесла Мария, и ни одна черта ее лица не выразила удивления. — Это все, что вы хотели мне сообщить?

— Я удивлен вашим безрассудством.

— Моим безрассудством?

— Как! Вы обращаетесь к этому честнейшему человеку, моему зятю, кстати, вдвойне обязанному, так как я не только дал ему такую подругу, но предоставил еще и положение, вполне соответствующее его честолюбивым мечтам…

Улыбка Меси была полна жестокой иронии.

— И вдруг, — продолжал он, — вы предлагаете мистеру Барнету предоставить вам возможность погубить меня… предполагая, что это возможно… Какое безрассудство!

— Подлец, — прошептала Мария.

— Зачем же так называть его, скажите, пожалуйста? Его поступок совершенно естественен и вполне логичен. Гуго Барнет — человек благодарный, в чем вы не можете сомневаться, и он доказывает мне свою благодарность, предупреждая о грозящей опасности…