Французские гастроли - [104]

К нам подходит Артур Антонович и по-дружески здоровается с итальянцами. Ну да, сам-то он родился в Одессе, но его дед родом из Палермо. Переговоры «земляков» происходят на языке «родных осин», или что там заменяет «осины» у итальянцев? Разговор я понимаю через пень-колоду, слишком уж быстро и эмоционально они разговаривают. Приходится напрячься, чтоб понять о чём идёт речь. Главой итальянской делегации оказывается сам Челестино Розателли, авиаконструктор этого самого невезучего Фиата.

Сеньор Розателли очень расстроен неудачей своего детища и, как он считает, провалом показательного выступления на которое возлагал большие надежды. По его мнению, репутации фирмы «Фиат» нанесён значительный ущерб и заказов на эти самолёты в ближайшем времени ожидать не стоит. На предстоящей по окончании авиасалона пресс-конференции журналисты обязательно обратят внимание на единственное лётное происшествие и раздуют его до вселенских масштабов.

— Синьор Розателли, по-моему, Вы напрасно так негативно расцениваете этот инцидент. Ваш самолёт прекрасно показал себя в воздухе, а его авария при приземлении лишь в очередной раз доказала надёжность и безопасность конструкции для пилота. — дождавшись паузы в разговоре «старших» вставляю свои «пять копеек», чтоб приободрить приунывших представителей итальянской фирмы.

— Свидетели в один голос утверждают, и я видел это своими глазами, что ошибок пилота в управлении самолётом во время показательного выступления не было. А сильный боковой порыв ветра у земли во время приземления, это «неизбежные на море случайности», от которых никто не застрахован. Но Ваш самолёт прекрасно сконструирован и несмотря на аварию он выполнил свою основную функцию, спас жизнь пилоту. — на минуту замолкаю, переводя дух и оглядывая небольшую группу инженеров Фиата.

— Самолёт, конечно, жалко, он денег стоит, но жизнь пилота вообще бесценна. Об этом, наверное, и стоит напомнить журналистам. Биплан в очередной раз наглядно показал своё преимущество, на этот раз с точки зрения безопасности. Капотирование моноплана на такой скорости неизбежно повлечёт за собой гибель пилота, его просто размажет по земле. А чтоб избежать травмирования Ваших пилотов в такой ситуации стоит, наверное, на привязные ремни с внутренней стороны сделать обычные жёсткие вставки, набитые конским волосом и немного увеличить ширину самих ремней.

Конечно, понимаю, что мои дилетантские рассуждения и предложения главному конструктору «Фиата» до лампочки, да и нет у меня цели внести какие-то новшества в конструкцию самолёта, этим пусть Розателли занимается сам. Но вот подбодрить его и укрепить во мнении что биплан «верх эволюции» в самолётостроении попытаться стоит. Вот совсем мне ни к чему, чтоб этот толковый авиаконструктор разочаровался в бипланах и начал проектировать монопланы. А он и такое сможет, если захочет.

Всё-таки бипланы как истребители, это тупик. Пожалуй, только за исключением испанской войны, где советские бипланы «Чато» (И-15) на равных с советским же монопланом «Моска» (И-16) проявили себя с самой лучшей стороны. Не помню, а точнее даже и не знаю, как воевали итальянские бипланы во второй мировой, но хорошо знаю о советских «Чайках», участвующих в обороне Москвы в составе войск ПВО. Всё-таки хорошие книги в молодости читал и фильмы смотрел.

К началу Великой Отечественной они морально и технически устарели и на равных вести бой с немецкими истребителями уже не могли, но и «лёгкой мишенью» тоже не выглядели. А для немецких Юнкерсов встреча с советским истребителем зачастую заканчивалась обломками на земле. Но советские бипланы нашли свою нишу как лёгкие ночные бомбардировщики. Именно на бипланах Поликарпова «ночные ведьмы» наводили страх и ужас на немецких солдат.

— Ну что, Миша? Твоё желание купить эти обломки и собрать из них «шедевр» ещё не пропало? — Анатра с ухмылкой смотрит в мою сторону.

Печально оглядываю «остатки былой роскоши» и горестно вздыхаю: — Увы, Артур Антонович, Вы правы. К сожалению, этот самолёт годится только на слом, но если сможете уговорить синьора Розателли чтоб он продал мне такой же, то буду премного Вам благодарен. Вы же знаете, что деньги у меня есть и не думаю, что он стоит больше, чем семь-восемь тысяч долларов. — с надеждой заглядываю в глаза Анатры, уже понимая всю бесперспективность своей просьбы.

— Миша! И что за дурная привычка у тебя появилась? Почему в последнее время ты всё оцениваешь только в долларах, а не во франках или рублях? Откуда такое преклонение перед заокеанской валютой?

Анатра возмущённо пыхтит недовольный отсутствием у меня «патриотизма». Кстати да, что-то в последнее время я всё чаще стал цены переводить в доллары, мне уже и от Розенберга пару раз «прилетело» за это. И как им объяснить, что на сегодня это уже одна из наиболее стабильных валют в мире, разве что швейцарский франк ещё более стабилен, как и советский рубль, но рубль не котируется за рубежом и учитывать его в перерасчётах не имеет никакого смысла.

— Синьор Розателли, молодой человек интересуется сколько может стоить Ваш самолёт. Вы не могли бы удовлетворить наше любопытство? — конечно, Челестино слышал наш разговор, но мы с Анатрой говорили по-русски и вряд ли он что понял.