Французская волчица — королева Англии. Изабелла - [11]

Эдуард женился первым браком на Элеоноре Кастильской по собственному выбору в 1254 году, когда ему было пятнадцать, а ей всего десять лет. Они были преданы друг другу, и когда в ноябре 1290 года она умерла, горе сразило Эдуарда наповал, он надолго удалился от света. «Моя арфа настроена на скорбь, — писал он, — я любил ее при жизни; я не могу прекратить любить ее и в смерти». В память о жене он велел воздвигнуть тринадцать каменных крестов на дороге, по которой двигалась погребальная процессия из Харби в Ноттингемшире до Вестминстерского аббатства, где до сих пор можно видеть прекрасную гробницу с бронзовой статуей на месте погребения Элеоноры.

Эдуард I нередко проявлял привязанность к своим родителям, детям и жене, но дети быстро учились не вызывать его гнев. Однажды он так разгневался на одну из дочерей, что в день ее свадьбы сорвал у нее с головы венок и бросил в огонь. Сохранились сотни писем Эдуарда-старшего к младшему, и все они полны желчных советов или суровых попреков. Однако ему были присущи и щедрость, и чувство юмора, и благочестие. В редкие часы досуга он любил охоту, соколиную и псовую, а также турниры, но, с другой стороны, он был развитой человек, начитанный и обладающий обширными знаниями.

С 1290 года, когда Эдуарда I попросили стать арбитром при выборах одного из тринадцати претендентов на пустующий трон Шотландии, его не оставляли мечты присоединить эту страну к владениям английской короны и править объединенным королевством. Но эти амбиции постоянно наталкивались на живучесть и упорство шотландцев под руководством двух великих национальных героев — Уильяма Уоллеса (казненного Эдуардом в 1305 году) и Роберта Брюса, одного из наиболее одаренных военачальников своего времени, прекрасного тактика и знатока партизанской войны.

И все же решимость Эдуарда I не ослабевала — напротив, она перерастала в одержимость. Когда в 1306 году Брюс принял корону Шотландии, Эдуард объявил его изменником, собрал армию и заставил его уйти в горные убежища. С тех пор война все тянулась и тянулась, причиняя горькие потери и расходы, до конца царствования Эдуарда I. Англичане сумели занять все основные крепости в Шотландии, но Брюс был отважным и бесстрашным борцом, и конца конфликту не предвиделось.

* * *

Отношения Эдуарда Карнарвона с отцом трудно назвать хорошими. Вынужденный подражать великолепному родителю и соответствовать его ожиданиям, он был попросту не способен справиться с этой задачей. (В аналогичной ситуации некогда оказался его прадед Иоанн при Генрихе II.) Поначалу недостаток требуемых качеств в характере наследника был не слишком заметен: он участвовал в заседаниях совета, храбро сражался во время четырех шотландских кампаний и прилично справлялся с церемониальными обязанностями. Но затем он попал под влияние молодого человека, чье имя вскоре стало символом бесчестия.

Заметив, что у сына нет товарищей его пола и возраста, король избрал десять юношей в свиту принца. Среди них был и Пирс Гавестон, сын известного гасконского барона, который сражался под знаменем Эдуарда I и во Франции, и в Уэльсе. Гавестон родился в Беарне, в замке Габастон; он приехал в Англию со своим отцом в 1297 году, участвовал в двух походах на Шотландию и своими куртуазными манерами произвел на короля хорошее впечатление. Поэтому в 1300 году его зачислили на службу к принцу Уэльскому в качестве одного из оруженосцев.^{45} Вскоре он заслужил «самую близкую дружбу и благорасположение» своего господина.^{46}

Пирс был красивым юношей, почти ровесником принца;^{47} изящным, энергичным, умным и умелым в обращении с оружием.^{48} В его храбрости, равно как и в безмерной самоуверенности, сомневаться не приходится. Он был честолюбив, скрытен, жаден, заносчив до наглости — говорили, что такое поведение сочли бы нестерпимым даже для сына короля. Но все это стало заметно позднее, когда он приобрел известность. Позднее хронисты охотно рассуждали о «низком и неясном» происхождении Гавестона^{49}, хотя он принадлежал к древнему и почтенному роду; в XVI веке Джон Стоу записал ничем не обоснованный слух о том, что мать Пирса, Кларамонду де Марсан, якобы сожгли как ведьму. Гавестона обвиняли также в том, что он развратил двор принца — в этом пункте обвинений, возможно, и были какие-то основания.

Гавестон был остроумным собеседником, но любил отпускать колкости и проявлял мало почтения к вышестоящим особам. И все же он мог быть обаятельным, когда хотел, и, несомненно, очаровал принца. «Когда сын государя увидел его, он так полюбился принцу, что тот пожелал приблизить его к себе и предпочитал общаться с ним, связанный неразрывным союзом приязни, больше, чем со всеми прочими смертными».^{50} Учитывая, что обоим в то время не было и шестнадцати, можно считать, что речь идет об обычном для средневековых юношей явлении — клятве побратимов, скрепленной кровью.

Подтверждением этого предположения может служить тот факт, что, начиная с этого времени^{51}, Эдуард всегда называл Пирса «мой брат» или «братец Пирс»;^{52} согласно «Анналам святого Павла» (Annates Paulini), принц звал его «братом» из-за чрезмерно сильной привязанности к нему.