Французская сюита - [133]

Противостояние между общественным и индивидуальным всегда возникает при переворотах, оно идет не от разума, оно инстинктивно, мне кажется, что в этой борьбе человек оставляет часть своей шкуры — часть, но не всю целиком. Спасение в том, что выпавшее нам на долю время более протяженно, чем время, отведенное на кризис. Вопреки устоявшемуся мнению, общее проходит, а индивид остается; судьба общества оказывается короче, чем жизнь простого человека (это не совсем точно. Просто у общества другой масштаб времени: мы реагируем на сотрясение, оно или убивает нас, или мы длимся дольше него).

Возвращаясь к моему сюжету: отношение Ж.-Мари к этой шахматной партии поначалу очень взвешенное и отстраненное. Разумеется, он хотел бы для Франции реванша, но прекрасно понимает, что реванш не может быть целью, тот, кто говорит «реванш», провозглашает ненависть, месть, вечную войну, а христианина смущает идея ада и вечного наказания; идея реванша не устраивает его тем, что в этом случае всегда есть слабый и сильный, он движется к единству… Он хочет, он стремится к согласию и миру. Ему претит сотрудничество с немцами в том виде, в каком оно сейчас существует, но и коммунизм, который подходит Бенуа, не подходит ему. И вот он пытается жить так, словно насущной общественной проблемы нет вообще и достаточно решать только личные проблемы. Но вот он узнает, что Люсиль любила и, может быть, продолжает любить немца. И сразу же он обретает позицию, абстракция оборачивается ненавистью. Он ненавидит немца, и в нем, через него ненавидит, или считает, что ненавидит, образ мыслей. На деле он забывает о собственной судьбе и сплетает ее с судьбой другого. В конце «Плена» Люсиль и Жан-Мари любят друг друга; разгар борьбы, любовь их мучительна, обходится без признаний, ничем не завершается! Жан-Мари бежит, чтобы сражаться с немцами — если в конце 42-го это еще возможно!

4-я часть может быть возвращением вспять и завершаться главой, где торжественно появится Жан-Мари. Никогда не упускать из вида, что публика любит, когда ей описывают жизнь «богатых».

В целом: противостояние личной судьбы и судьбы общества. В конце — акцент на любви Люсиль и Жана-Мари и вечной жизни. Музыкальный шедевр немца. Еще нужно будет напомнить о Филиппе. Все это отвечает моим глубинным убеждениям. Пребывает вечно:

1) наша скромная обыденная жизнь

2) искусство

3) Бог

Лес де ла Мэ, 11 июля 42

Вокруг меня сосны. Я сижу, подобрав ноги, на своем синем свитере среди жухлых и мокрых из-за вчерашней грозы листьев. У меня в сумке второй том «Анны Карениной», Дневник К М и апельсин. Мои друзья шмели, очаровательные насекомые, похоже, довольны собой и важно, басовито гудят. Я люблю низкие важные ноты в их гудении и в природе. Пронзительное «чирик-чирик» мелких птичек среди ветвей меня раздражает… Сейчас я попробую вернуться к затерянному пруду.

«Плен»:

1) Реакция Корта.

2) Покушение друзей Бенуа, ужаснувшее Корта.

3) Корт знакомится с болтуном Юбером…

4) С Арлет Кораль и др.

5) Кокетство.

6) Донос. Юбер и Жан-Мари арестованы вместе со многими другими.

7) Юбер, благодаря хлопотам своей богатой и влиятельной семьи, освобожден. Жан-Мари приговорен к смерти?

8) Вмешивается Люсиль, немец. Жан-Мари помилован (здесь сгустить тюрьму или что-то в этом роде).

9) Бенуа устраивает Жану-Мари побег. Оглушительное событие.

10) Отношение Жана-Мари к немцу и немцам.

11) Он и Юбер бегут в Англию.

12) Гибель Бенуа — дикаря, исполненного надежды.

Сквозь все эти события должна пройти любовь Люсиль к Жану-Мари.

Самое главное в этой части и самое интересное: исторические факты, революционные и проч. должны здесь померкнуть, должна углубиться будничная обычная жизнь и особенно комедия, которую она собой представляет.

II ПЕРЕПИСКА 1936-1945

7 октября 1936

Ирен Немировски — Альбену Мишелю

Благодарю Вас за чек на 4000 фр. Позвольте мне по этому случаю напомнить Вам наш разговор во время моего визита этой весной: я спросила Вас, предполагаете ли Вы заключить со мной какое-либо соглашение в ближайшем будущем, поскольку обстоятельства мои очень стеснены. Вы ответили, что сделаете все возможное для того, чтобы я была удовлетворена, и я могу на вас рассчитывать. Тогда вы не пожелали мне сообщить, что именно намерены предпринять, но пообещали известить меня об этом не позднее чем через два месяца. Однако за все это время — прошло уже около четырех месяцев — я так ничего от вас не получила. Я хотела бы узнать, каковы Ваши намерения, потому что — увы! — Вы прекрасно понимаете насущные необходимости того, кто, как я, не обладает никаким состоянием и живет только писательским гонораром.

10 октября 1938

Издательство «Дженио» (Милан) — Альбену Мишелю

Мы будем Вам бесконечно обязаны, если Вы соблаговолите нам сообщить, является ли мадам И. Немировски представительницей еврейской расы. По итальянским законам человек, чьи мать или отец относятся к арийской расе, не считается представителем еврейской расы.

28 августа 1939

Мишель Эпштейн[17] — Альбену Мишелю

Моя жена в настоящее время в Энде (вилла Эн Эксеа, Эн — де-Пляж) вместе с детьми. Я очень беспокоюсь за нее в наши трудные времена, она там совсем одна, и при необходимости ей не к кому обратиться за помощью. Могу ли я рассчитывать на Вашу дружбу и получить от Вас, если это возможно, рекомендательное письмо, с которым в случае необходимости она могла бы обратиться к властям или в местную прессу (Нижние Пиренеи, Ланды, Жиронда)?