Француженки не любят сказки - [31]

– Правда, Жем? В самом деле? – Он осторожно засунул на полдюйма внутрь нее кончик пальца. Она жарко задышала, прижалась лбом к его груди, так, чтобы спрятать от него лицо и одновременно видеть огромную руку, лежащую на ее лобке. – Еще немножко? – прошептал он в ее макушку, сунув палец чуть глубже. – Вот так, понемножку?

Она откинула голову и замотала головой, отчаянно протестуя. Нет, не понемножку. Всё, всё, всё.

Но он продолжил игру и продвинул палец еще на полдюйма.

– Мне нравится, ах, мне очень нравится, как ты принимаешь меня. Тебе ведь тоже нравится, милая, тебе нравится, когда я захожу в тебя. Скажи мне, что это так.

Ее пальцы вонзились в мышцы его спины.

– Да. – Она чуть не рыдала от неутоленного желания, но тело ее уже ответило на его вопрос. – Ты и сам знаешь.

– Нет, скажи. – Его палец скользнул глубже, другая рука обхватила бедро, не принуждая, а как бы уговаривая ее открыться ему. Ее влагалище впустило его и туго сжалось вокруг пальца. – Мне нравится, когда ты говоришь об этом.

Ох, да, он любит, когда его хвалят. Она откинула голову, чтобы он видел ее лицо, ее отчаяние.

– Я люблю это, – прошептала она. – Я люблю. Я хочу, чтобы ты вошел в меня. Я никогда не смогу насытиться тобой. Я хочу тебя. Не надо – не мучай меня.

– Мучить тебя? – Он запустил пальцы в ее волосы, подложил ладонь под ее затылок. – Мне казалось, ты любишь, когда все делается медленно. Я не стал бы мучить тебя.

Она с трудом растянула губы в улыбке, а тело ее дрожало от неутоленной страсти.

– К-как-н-нибудь – в д-д-руг-гой раз, пож-жалуй, – ответила она его же словами. – А сейч-ч-ас… я просто очень хоч-чу тебя.

– Жем. – Он крепко прижал ее к себе, повернул так, что ее спина легла на его грудь, и обхватил ее большими руками. Ей нравились такие объятия, но ее тело задрожало еще сильнее – обиделось, что он вынул палец.

– Я весь в твоем распоряжении, – прошептал он, прижавшись губами к ее макушке. – Жем. Только позволь мне сначала узнать одну вещь.

– Какую? – Она извивалась, терлась, наслаждалась этим движением, но ей все равно хотелось большего.

Он положил ладонь на ее промежность, прижал к себе ее бедра; сам он все еще был в джинсах.

– Всего лишь одну мелочь, Жем.

Он положил большой палец на крошечный центр абсолютной власти над ее телом. Она дернулась и обмякла в его руках, а он гладил ее клитор.

– Вот он. – Его грубый, нежный голос был словно сам секс, еще более мощный, чем ласки его пальца. – Тебе нравится, моя сладкая? Хочешь сильнее? Хочешь… прямо сейчас? Давай, котенок, вот, я весь твой, отдайся мне… какая ты красивая… да… ох… да…

Она открылась ему так стремительно, что это ее смутило бы, могла бы она хоть что-то соображать. Она открылась, как цветок открывается солнцу. Она дрожала в его сильных руках, и весь мир растворился вокруг нее. Она извивалась, выгибала спину.

– Да. – В его голосе слышался неприкрытый триумф. Он сжал руку в кулак и нежно водил костяшками по ее клитору, вызывая оргазм, позволяя ей насладиться его долгими волнами. Наконец она затихла и, обессилевшая, терлась лицом о его бицепсы. Он отодвинулся от нее, стянул с себя джинсы и сунул руку в карман. Конечно, он пришел к ней, запасшись презервативами. Ведь они хотели этого, верно.

Он раздвинул шире ее ноги, опустился на колени и стащил с нее тунику, уронил ее на пол. Потом замер на минуту, упираясь кулаками в бедра. Еще никогда она не видела такого возбужденного мужчину.

Он тяжело дышал.

– Пожалуйста, Жем, сними это сама. Я так хочу.

Он глядел на ее лифчик. Все еще вздрагивая от последних волн оргазма, целиком покорная его воле, она приподнялась на локтях, завела руки за спину и расстегнула застежку. Снова легла, стянула с плеч бретельки и сняла бюстгальтер, словно давала некий священный обет. Словно это было жертвоприношение девственницы.

– Господи, – воскликнул он, лег на нее, заставил обнять его ляжками и мельком усмехнулся. – Видишь, вот почему я хотел убедиться. Но ты мне обещала. – Он медленно, совсем немного вошел в нее. – Тебе… тебе нравится, Жем? Хочешь еще немного?

Она укусила его в плечо.

– Не смей так делать! Не смей дразнить меня играми!

Он сдерживался изо всех сил. На висках выступили бисеринки пота, на всем теле напряглись мышцы. Но он усмехнулся.

– Ты хочешь, чтобы я сделал – так? – Он резко и сильно вошел в нее, наполнив собой.

– Да! – Она вцепилась в его ягодицы, прижимая его к себе еще сильнее, изгибая тело так, чтобы принять его целиком. Он был в ней – восхитительно. Он словно обновил ее всю. Его резкий, бешеный ритм заставлял ее таять от наслаждения.

– Жем. – Он перестал улыбаться; теперь его лицо было суровым, диким. – Ты ведь… ты ведь обещала мне, что мы с тобой сделаем это несколько раз. По-моему, нам захочется этого. – Он вышел из нее и вонзился снова, еще глубже, но там внезапно замер, к ее сильному разочарованию.

– Кажется, я просила – не надо медленно!

– Нет. – Он потряс головой, словно боксер, приходящий в себя после атаки. – Я… я уже не могу себя контролировать. Скажи мне – скажи, если я сделаю тебе больно.

Она взглянула на это суровое лицо «хулигана», на темные, косматые волосы, прилипшие к вискам, на черные как смоль глаза и засмеялась.