Француженки не играют по правилам - [114]

Он покачал головой. Его пальцы переплелись с ее пальцами и немного сжали их.

– Сейчас уже никто не использует горячий парафин, Саммер. И моя приемная мать была… очень жесткой. Совсем не такой, как ты. Ты привнесла бы… теплоту.

Он прижал ее ладони к своему лицу и, казалось, мысленно вернулся в прошлое, когда мечтал о такой теплоте для себя.

– Он хороший человек, ты же знаешь, – сказал он мягко. – Он считал, что поступает так, как лучше для нас. Странно даже подумать, что ты могла бы помочь мне стать еще лучше.

В его голосе прозвучало тихое сомнение, какое могло бы быть у гусеницы, утверждающей, что верит в бабочек.

– Я люблю тебя, – сказала она, и его лицо расплылось в улыбке.

– Любовь льется у тебя через край, – удивленно заметил он. – Я должен был окружить тебя собой той первой ночью, когда ты появилась в отеле, и не дать тебе уйти. И теперь ты могла бы мне доверять. Жаль, что я был таким высокомерным идиотом!

Саммер кивнула.

Он засмеялся, а потом опять стал серьезен.

– Саммер, ты ведь сможешь научиться вверять мне себя? Я знаю, что еще не совсем гожусь для этого, но я умею заботиться о красивых и драгоценных вещах. И я люблю тебя. Я по-настоящему, искренне люблю тебя, хоть и плохо могу это выразить. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Она чувствовала, что с каждым его словом светится все ярче и ярче. Но твердо заявила:

– Я не вещь. Ни для кого. Думаю, мне тоже надо этому учиться.

Он начал поднимать и переплетать пряди ее волос, но замер.

– Это означает, что я больше не буду играть с тобой?

Она покраснела.

– Об этом я вообще не говорю. Тсс.

От удовольствия Люк тихо засмеялся. Саммер чувствовала, что он возбуждается, но он, казалось, не торопился что-либо делать.

Она немного приподнялась и теперь смотрела на него сверху вниз.

– Мой ответ прост. Если ты сможешь доверять мне, то и я смогу доверять тебе. Если же нет, все у нас пойдет прахом.

В лунном свете Люк казался Саммер безупречно прекрасным. Он лежал в гамаке точно так, как она представляла себе раньше. Вплоть до звезд в его глазах, когда он смотрел на нее.

– Если ты поверишь в то, что я всегда буду любить и заботиться о тебе, стараться не причинить тебе боль и пытаться дать тебе все, в чем ты нуждаешься, то… это будет величайшей честью для меня, Саммер. Но мне понадобится твоя помощь.

– Надеюсь, что так, – ответила она. – Потому что я никогда не захочу стать всего лишь вещью в нашей паре.

Он улыбнулся и обнял ее за талию.

– А мне будет нужно, чтобы ты дарила мне твою мягкость и нежность, твой дерзкий, прекрасный солнечный свет. Просто излей его на меня и доверь мне его, Саммер. Я того стою. Уверяю тебя.

– Люк. Конечно же, ты того стоишь.

Его лицо осветилось, и наступил один из тех редких моментов, когда можно было видеть все великолепие в нем.

– Видишь? Вот что мне нужно.

При этих словах она почувствовала, что быть мягкой и солнечной – не так уж и плохо. Возможно, даже замечательно и удивительно.

– Я люблю тебя, – торжественно повторила она. – Я знаю, что раньше говорила эти слова другим мужчинам слишком часто. Извини. Я всегда пыталась найти того, кого смогу любить.

– Я знаю. – Он поцеловал ее ладони. – Думаю, я всегда это знал. Не извиняйся за свое прошлое, Саммер. Просто… остановись. Остановись на мне. Больше никого не ищи.

– Я и остановилась. Когда я в первый раз набросилась на тебя и ты посмотрел на меня твоим… взглядом, мне показалось, что я вернулась точно туда, куда и должна была вернуться. Но, думаю, с того мгновения, как я попала сюда, я очень повзрослела. Возможно, достаточно, чтобы следовать за таким правильным человеком, как ты.

Эпилог

Люк остановился в двери, ведущей в сад, и оперся плечом о косяк. Дневная усталость покидала его, уступая место радости. Саммер сидела на деревянных качелях в беседке, а шестилетняя Осеан устроилась у нее на коленях. Был один из тех моментов, когда старшая дочь по-прежнему должна получать свою долю маминого времени.

Люсьенн – Люси – была очень занята. Она гонялась за котенком. Несколько недель назад он появился у них на пороге, жалобно мяукая, и девочки упросили родителей взять его. Ароматы лаванды, розмарина и тимьяна наполнили воздух, когда Люси влетела на грядку с пряными травами для приправ у стены, чего делать не разрешалось. Но девочке было всего три годика, а растения были крепкими, поэтому никто не сделал ей замечания.

Люк и Саммер, сначала очарованные шалостями котенка, очень скоро стали озадачены тем, какое количество проблем может создать один маленький котик – у них никогда не было своих домашних любимцев. Но Люк надеялся что-нибудь придумать.

Осеан пообещала взять на себя ответственность за кормление котенка и чистку его лотка. Надо признать, она прекрасно справлялась, хотя изредка приходилось ей напоминать.

Люк лелеял родительскую надежду, что если давать девочкам определенную работу по дому, то они не станут самыми избалованными в мире детьми, но они с Саммер знали – боже, как хорошо они это знали! – что их дети по-настоящему избалованы беззаветной родительской любовью.

Впрочем, он и сам уже становился избалованным.

Саммер смотрела в небо сквозь листья винограда, и по ее лицу было видно, что она уже довольно долго обнимает Осеан – на лице сияло мечтательное выражение материнской радости. Ум Саммер наполовину занят другими вещами, а сердце наполнено удовольствием от ощущения маленького тельца, свернувшегося калачиком и прижавшегося к ней. Люк любил такие моменты.