Француз - [9]
VI
Однако Рябов не мог надеяться получить согласие купца на этот брак.
— За сына барской барыни, хотя бы и графской, он дочь не отдаст, — говорил Андрей своей возлюбленной.
— Там видно будет, — отзывалась Ольга и глубоко задумывалась…
— Ты будь отважен, — говорила она иногда. — А я на все пойду!..
— Так сказывается, — не верил Андрей.
— Ну вот, придет время — сам увидишь.
И лицо Ольги при этих словах принимало выражение суровое.
…В небольшой квартире в Зарядье, в семье Тихоновых, было весело и радостно. Долго тянулось сватовство и измучило всех.
— Ну что, рад, Макарушка? — восклицал по десяти раз на день Тихон Егорович.
Макар только улыбался, да глаза его сияли.
Отец и сын прежде всего собрались в Басманную с поклоном к благодетелю — благодарить его, потому что, очевидно, Иван Семеныч сам все дело порешил своим властным словом, а не со стороны узнал о согласии Хреновых.
Живов принял старика и крестника, но был угрюм и сумрачен.
Тихоновы на этот раз едва добрались до богача, долго прождав своей очереди.
В большом доме был разный народ, и Живов принимал поочередно каждого отдельно у себя в рабочей горнице, где стоял большущий стол, а на нем лежали целые кипы тетрадей и бумаг.
— Ну, рады! — сказал Живов. — Ну и спаси Бог. Только, по правде сказать, время такое, что не до свадеб да пирований. Ну, да Бог простит.
— А что слышно, Иван Семеныч? — спросил Тихонов.
— Что? Про француза-то? Да так много зараз слышно, что ничего за шумом не распознать. Знаешь, когда тридцать голосов зараз галдят, нешто разберешь, о чем каждый горланит? Так вот и теперь.
— Всяк свое говорит?
— Да, француз тут, француз там. И нигде его нет. Была битва… Не было никакой битвы… Прогнали его в Литву и Польшу обратно… А то, вишь, совсем не то… На наших он все напирает, а наши от него увертываются. Смоленск бросили и сюда уже…
— Как бросили? — вскрикнул Тихонов.
— Да, Смоленск, сказывают, уже в руках супостата… Ну да что об этом! Не наше дело. Наше дело другое. Знай, Тихон Егорович, что я на тебя виды тоже имею. Ты свою свадьбу справляй, а жди, что я тебя вызову и дам тебе порученье. А покуда ты мне добудь и держи наготове дюжины две парней-молодцов. Обещай им, что как я их кликну, то дам работу под твоим началом или вот Макаровым. Им по рублю в день положу. Понял? А атаману их — тебе ли, Макару ли — что хочешь… Ничего не пожалею…
— А какое дело-то будет? — изумляясь, спросил Тихонов.
— Этого я теперь покуда не скажу. Дело простое, но и важное… Христианское дело.
Уходя от Живова, оба Тихоновы порасспросили разношерстный народ, дожидавшийся своей очереди повидать богача… Но ни один из них не знал, зачем, собственно, вызван или послан кем сюда.
Те же, которые уже побывали у Живова, уходили, сказывая, что Иван Семеныч не приказал болтать, о чем речь шла у них.
— Клятву страшенную взял — держать все про себя.
Тихоновы вернулись домой и нашли у себя Исаевну, веселую и довольную. Она гордилась успехом сватовства.
— Ну что хорохоришься! — не утерпел старик Тихонов. — Ведь не ты сварганила, а сам Иван Семенович.
— А кто вас к нему, отец ты мой, прислал? Все я же. Не будь я, ничего бы не было.
Но затем сваха объявила, что была у Хреновых и никак не может понять, что у них творится. Невесты она не видала, а домашние все совсем как в воду опущенные.
— Уж больно, видно, им неохота отдавать девицу за Макара Тихоновича, — объяснила Колобашкина.
Наутро мещанин и его сын, канцелярист, собрались к будущим свойственникам в гости. Оба принарядились во все новое, вымазали волосы деревянным маслом и, перекрестясь на образа, вышли на двор, сопровождаемые мальчуганом Петром, Анной со всеми детьми и прислугой.
От Зарядья к Девичьему был конец не близкий, и они велели себе заложить тележку.
Но прежде чем явиться в гости к Хренову, Тихон Егорович пожелал заехать к своему духовнику, жившему несколько дальше купца, в маленьком церковном домике около церкви Двенадцати апостолов.
Старик священник обрадовался гостям, но был грустен и озабочен.
Сын его Никифор расхворался, лежал в жару и колобродил мыслями, — должно быть, застудился.
Тихонов побывал в горнице больного и нашел его без памяти.
— Ничего, обойдется, — сказал Тихон Егорович.
Молоденькая и хорошенькая внучка священника, пятнадцатилетняя Люба, тотчас распорядилась было угощеньем, но гости отказались наотрез от всего, ибо спешили к Хреновым. А там предстояло им уже обязательное угощенье.
— Я только поблагодарить завернул, — сказал Тихонов, — за разрешение. Да сказать еще, что ты, батюшка, жаловался на нужду недавно. Ну, вот обвенчаешь Макара — разживешься. Я тебе тридцать рублей новенькими ассигнациями отвалю…
— Чтобы я с тебя более положенных трех рублей взял! Никогда вовеки! — отозвался священник и стоял на своем.
Прощаясь с духовником, Тихонов снова сказал:
— Поразмысли, отец Иван! Согласися! Не обижай сына и внучку.
Но священник, улыбаясь, только махнул рукой. Тихоновы переехали поле поперек и остановились перед домом Хреновых.
Разумеется, их ждали, приняли почетно, но как-то диковинно. В доме будто что-то творилось, а невеста явилась тревожная и бледная.
Действительно, в доме неладно было. Утром Ермолай Прокофьич приказал высечь трех человек из прислуги, так как решил начать пороть снизу и дойти через сына и невестку до дочерей.
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
1705 год от Р.Х. Молодой царь Петр ведет войну, одевает бояр в европейскую одежду, бреет бороды, казнит стрельцов, повышает налоги, оделяет своих ставленников русскими землями… А в многолюдной, торговой, азиатской Астрахани все еще идет седмь тысящ двести тринадцатый год от сотворения мира, здесь уживаются православные и мусульмане, местные и заезжие купцы, здесь торгуют, промышляют, сплетничают, интригуют, влюбляются. Но когда разносится слух, что московские власти запрещают на семь лет церковные свадьбы, а всех девиц православных повелевают отдать за немцев поганых, Астрахань подымает бунт — диковинный, свадебный бунт.
Роман «Владимирские Мономахи» знаменитого во второй половине XIX века писателя Евгения Андреевича Салиаса — один из лучших в его творчестве. Основой романа стала обросшая легендами история основателей Выксунских заводов братьев Баташевых и их потомков, прозванных — за их практически абсолютную власть и огромные богатства — «Владимирскими Мономахами». На этом историческом фоне и разворачивается захватывающая любовно-авантюрная интрига повествования.
«Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сём отношении Екатерина заслуживает удивления потомства.Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало её владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».А. С.
Книга знакомит с увлекательными произведениями из сокровищницы русской фантастической прозы XIX столетия.Таинственное, чудесное, романтическое начало присуще включенным в сборник повестям и рассказам А.Погорельского, О.Сомова, В.Одоевского, Н.Вагнера, А.Куприна и др. Высокий художественный уровень, занимательный сюжет, образный язык авторов привлекут внимание не только любителей фантастики, но и тех, кто интересуется историей отечественной литературы в самом широком плане.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.