Франция. История вражды, соперничества и любви - [28]

11 мая Суворов намеревался штурмовать Ландскрону, но, имея при себе всего восемь орудий и не рискуюя атаковать прочные укрепления, выступил к Замостью, тем более что конфедераты начали действовать на его коммуникациях.

Дюмурье был крайне возмущен бездарностью поляков и уехал в Венгрию, а оттуда во Францию. Как иронически заметил Суворов, он «откланялся по-французски и сделал антрешат в Бялу, на границу».

Перед отъездом Дюмурье отправил Казимиру Пулавскому письмо, где высказал все, что думал о поляках. Как писал Суворов, «он его [Пулавского. — А.Ш.] ладно отпел».

В 1771 г. взамен полковника Дюмурье французское правительство направило в Польшу генерала барона де Виомениля. Вместе с ним прибыли пятьдесят французских офицеров и несколько десятков унтер-офицеров. Все французы ехали в партикулярном платье.

В отличие от своего предшественника Виомениль не стал составлять амбициозные планы военной кампании, а решил воздействовать на панов эмоционально. «В отчаянном положении, в котором находится конфедерация, — считал он, — потребен блистательный подвиг для того, чтобы снова поддержать ее и вдохнуть в нее мужество».

В конце 1771 г. такую попытку по поручению Казимира Пулавского предприняли несколько шляхтичей, выкравших из Варшавы польского короля. Однако один из заговорщиков в последний момент переметнулся на сторону монарха и помог Понятовскому вернуться в столицу.

Тогда Виомениль решился на другую отчаянную демонстрацию — захват Краковского замка. В составе краковского гарнизона находились Суздальский пехотный полк, несколько сотен казаков и другие подразделения. Командовал гарнизоном полковник В.В. Штакельберг.

В Кракове имелся сильно укрепленный замок. Высота его стен составляла 9,2 м, а толщина их достигала 2,2 м. Вокруг замка был вырыт глубокий ров. В замке русские хранили полковой обоз, четыре пушки и содержали несколько десятков пленных конфедератов.

В ночь с 21 на 22 января 1772 г. из крепости Тынец, занятой конфедератами, вышел отряд из шестисот человек, под командованием французского бригадира Шуази. А в это время в Кракове шел костюмированный бал. Конфедераты сели в лодки и с помощью шестов переправились через Вислу. Перед этим выпал глубокий снег, и поляки, надев поверх мундиров белые одежды ксендзов, беспрепятственно отыскали отверстия под стенами, где местные жители заблаговременно выломали решетки. Шуази, разделив свой отряд на три части, должен был со своей группой пробраться через трубу для стока нечистот, но она оказалась заложена камнем. Тогда он вернулся к Тынцу, оставив на произвол судьбы остальных своих людей. А те благополучно проникли в замок и кинулись на часовых у ворот, затем захватили главный караул и завалили изнутри ворота замка, оставив свободной лишь низкую калитку (фортку).

Замок был взят, а Суздальский полк потерял в эту ночь убитыми и ранеными 41 человека и около 60 пленными.

В ночь на 24 января к Шуази подошло подкрепление. Отряд конфедератов с боем прорвался в замок. А утром в Краков прибыл Суворов с отрядом русских войск и с пятью польскими коронными конными полками, которыми командовал граф Ксаверий Браницкий.

Отряд Суворова вместе с остатками гарнизона (всего около 3500 человек) занялись осадой замка, а кавалерия Браницкого охраняла правый берег Вислы. По приказу Суворова русские солдаты втащили несколько полевых пушек на верхние этажи высоких домов Кракова и оттуда открыли огонь по замку. Однако огонь их был малоэффективен, а осадных орудий у русских тогда не было.

Только в начале апреля в Краков прибыла русская осадная артиллерия. Под стены замка начали подводить минные галереи. Однако Суворов понимал, что осада замка может затянуться на долгие месяцы, а штурм, вне зависимости от результатов, приведет к большим потерям. Поэтому он сам предложил Шуази довольно почетные условия капитуляции. 15 апреля гарнизон капитулировал. Всего сдались два бригадира (Шуази и Голибер), 43 офицера и 739 солдат. Из них 87 человек были больные и раненые.

Шуази с поклоном подал свою шпагу Суворову, который вернул ее, сказав, что не может лишить шпаги столь храброго человека. «Вы служите французскому королю. А он состоит в союзе с моей монархиней», — сказал Суворов, потом обнял и поцеловал бригадира. Шпаги были возвращены и остальным офицерам-французам. Французов отправили во Львов и в Гояну, а конфедератов — в Смоленск.

Ну, насчет союза Луи и Екатерины Александр Васильевич загнул для красного словца, а скорей всего, был не в курсе. Екатерина решила отомстить Луи за Польшу и Турцию той же монетой и попыталась помочь корсиканцам, которые с 1768 г. вели бои с 30-тысячной французской армией, вторгшейся на остров. Императрица писала графу Ивану Чернышеву: «Я нынче всякое утро молюся: спаси, Господи, корсиканца из рук нечестивых французов»[50].

Екатерина изучила карту Корсики и написала проект манифеста к корсиканцам. По ее указанию русский посланник в Венеции, маркиз Маруцци должен был войти в сношения с Паскалем Паоли — вождем корсиканцев.

21 марта 1769 г. Паоли попросил Маруцци прислать на Средиземное море русскую эскадру — «с 12 кораблями и с моим сухопутным войском я берусь прогнать французов с Корсики»